Антология отечественных реформ XIX—XX веков

Так можно было бы назвать сборник материалов Всероссийской научной конференции «Российские экономические реформы в региональном измерении», которая прошла в новосибирском Академгородке в середине сентября. Инициатором и основным организатором конференции выступил Институт истории СО РАН, соорганизаторами — Научный совет РАН по экономической истории, Институт экономики и организации промышленного производства СО РАН, Алтайский и Томский государственные университеты и экономический факультет НГУ. Финансовую поддержку проведению конференции оказал Фонд «История Отечества»

Идея проведения конференций возникла потому, что в этом году исполняется 100 лет решения Х съезда РКП(б) о замене продразверстки продналогом, что означало отход от политики «военного коммунизма» и провозглашение новой экономической политики (НЭП). Отталкиваясь от этого и дальнейших событий, на конференции обсуждались социально-экономические и политические процессы в гораздо более широкой исторической ретроспективе. Поскольку НЭП оказался самой глубокой экономической реформой в советский период, и этот опыт использовался при проведении других реформ в нашей стране. Таким образом, тематика докладов далеко выходила за хронологические рамки НЭПа.

В ходе конференции было заслушано свыше 50 докладов экономистов и историков, перечисление которых заняло бы слишком много места. Поэтому ограничимся лишь кратким изложением тематики и направления дискуссий и обсуждением наиболее спорных вопросов, а также причин расхождения взглядов ученых на социально-экономические и политические процессы, столь далеко отстоящие по времени от сегодняшних.

Следует отметить, что большинство участников не ограничивались обменом результатами историко-экономических исследований, относящимися к 1920-м годам, но пытались осмыслить социально-экономические процессы в гораздо более широких исторических и географических рамках. Историки, экономисты, философы, социологи и политологи — короче, практически все представители общественных наук как в нашей стране, так и за рубежом проявляют все больший интерес к изучению опыта реформирования общественных отношений в нашей стране — особенно в XIX и XX веках. Кроме этого, в мире накоплен значительный опыт как вполне удачных, так и неудачных экономических реформ в самых разных странах и в различных политико-экономических условиях. Фактически сформировалось целое направление в экономической науке, в котором объектом исследования являются процессы трансформации социально-экономических систем, транзита экономики и общества от авторитарной централизованной экономики к более децентрализованной и рыночной и обратно. Поэтому исследование целей, инструментов и, главное, результатов реформ, в том числе в краткосредне- долгосрочном периоде представляется крайне актуальным.

В чем сходятся практически все исследователи, так это в том, что в целом реформа НЭПа была успешной и за короткие сроки удалось практически восстановить объем производства и, главное, потребления большей части населения страны. Положительные оценки результатов экономической политики восходят, с одной стороны, к Краткому курсу ВКП(б), где НЭП рассматривался как вынужденный и необходимый подготовительный этап к последующей индустриализации, а с другой — к большому количеству отечественных и зарубежных работ, в которых утверждалось, что НЭП, при всех недостатках проводимой социально-экономической политики, вполне мог служить основой для дальнейшего развития без трагических потерь человеческого капитала и бессмысленного разбазаривания ресурсов.

В ходе выступлений прозвучали различные оценки самого содержания новой экономической политики. Так, НЭП трактовался как победа крестьянской революции, поскольку в результате многочисленных волнений, саботажа и восстаний от Карелии до Сибири власти вынуждены были пойти на выдвижение лозунгов «лицом к деревне» и «смычка города и деревни» и частичному претворению их в жизнь. Другие докладчики говорили об индустриализации в период НЭПа и показывали, что такие крупнейшие проекты как Днепрогэс, Сталинградский тракторный или Нижегородский автозавод, а также десятки других объектов начали строиться в этот период. Более того, в их строительстве использовались зарубежные технологии и специалисты точно так же, как и в последующий период. С третьей стороны, часть докладчиков рассматривали НЭП как временную меру в соответствии с характеристикой В.И. Ленина о том, что НЭП надолго, но не навсегда, и обращали внимание на процессы консолидации власти в руках узкой группы лиц во главе с И.В. Сталиным и создания инфраструктуры и подготовки кадров, позволявших осуществлять контроль за всеми структурами и процессами в обществе, в том числе и с использованием террора.
До сих пор горячо обсуждаются вопросы о перспективности продолжения НЭПа за пределами 1928 года и даже шире — о возможности рыночного социализма в условиях авторитарной системы и однопартийной диктатуры. Опыт Китая и некоторых других стран дает дополнительные аргументы сторонникам этой идеи.

Как известно, боязнь перерождения административной власти, распространение коррупции и, в конечном счете, утрата завоеваний революции, под которыми понималась прежде всего утрата власти ВКП(б), были мощным мотивом для сворачивания НЭПа. Другими аргументами служили частые кризисы, потрясавшие экономику страны, такие как кризис сбыта, дефицит товаров, заготовок и т.д. На подобные вызовы власти отвечали ужесточением регулирования цен и другими административными воздействиями. До сих пор продолжаются дискуссии о том, что здесь было причиной, а что следствием.

Хотелось бы отметить, что разногласия во многом носят идеологический характер, и как бы представители общественных наук, прежде всего историки и экономисты, ни стремились к построению идеологически и ценностно нейтральной науки, объективно отражающей социальные процессы, успехи в этом пока невелики, в том числе и потому, что сами научные результаты являются полем политической борьбы и, более того, оружием в этой битве.

Другой причиной споров, в которых не рождается истина, является отстаивание собственных результатов, часто с отсылками на авторитеты и/или полученные на основе статистических данных, которые не всегда адекватны. Речь идет об обосновании дефляторов, особенно в условиях гиперинфляции, оценке экономических индикаторов в условиях директивных и неравновесных цен, множественности рынков и, соответственно, цен, поведении предприятий в условиях мягких бюджетных ограничений и, наконец, при оценке теневой экономики и контрабанды. Эти, казалось бы, методические вопросы неизбежно приводят к различным, в том числе и противоположным выводам.

Эпоха НЭПа за годы советской власти обросла множеством мифов, которые стали жить своей жизнью. При попытках других экономических реформ в нашей стране, в 1950-е, 1960-е и вплоть до конца 1980-х, политики и академические экономисты нещадно эксплуатировали тему НЭПа. Но последующие реформы оказались, с одной стороны, менее радикальными, а с другой — менее результативными. Самое главное, они не смогли преодолеть модель экстенсивного развития экономики, повысить эффективность управления и сократить отставание в технологическом развитии от лидирующих стран.

С этой точки зрения ряд реформ в других странах, таких как послевоенные Германия и Япония, а потом Китай и Вьетнам, оказались более успешными в средне- и даже долгосрочной перспективе. Возникают вопросы — почему так получилось, каковы масштабы и последовательность действий правительства, сопротивление или поддержка реформ со стороны бюрократии и групп с особыми интересами? Одно можно сказать, что в случае Китая, Вьетнама и некоторых других стран удалось добиться значительных успехов в индустриализации и модернизации без потери монополии одной партии, чего так опасались власти в нашей стране.

Особый вопрос о социальной цене реформ. Как известно, благодаря рыночным преобразованиям в период НЭПа удалось достаточно быстро поднять уровень потребления в стране, что даже вызывало недовольство со стороны властей и определенной части общества, поскольку рост потребления не позволял, по их мнению, увеличивать инвестиции. И ответом была сталинская индустриализация. Противоположные тенденции наблюдались в ходе рыночных реформ в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Что было тому причиной: изменение социальной и институциональной структуры общества, качество человеческого капитала, демографическая ситуация, стремление сохранить свои позиции части элиты или иные причины — предмет обсуждения нынешних и будущих специалистов.

Представляется, что обсуждение этих вопросов, многие из которых рассматривались в ходе конференции, в том числе и в кулуарах, представляет интерес не только для специалистов, но и для широкой общественности.

Исследование отечественной экономической истории, в том числе и периода НЭПа, весьма актуально. Например, как современно звучат слова Альб. Л. Вайнштейна: «По существу, вплоть до 1926/27 гг.
наши капитальные вложения осуществлялись отчасти за счет ухудшения нашей валюты, медленного сползания покупательной силы рубля, что означало обесценивание доходов и сбережений населения. С другой стороны, стремление не допустить повышения цен не может быть осуществлено, поскольку при этих условиях в народном хозяйстве нет для этого достаточных предпосылок», опубликованные в Экономическом бюллетене Конъюнктурного института еще в 1927 году. Эта цитата как нельзя лучше отражает связь времен и близость проблем в обществе, прошедшем огромную дистанцию в своем развитии.

Целый ряд докладов был посвящен выявлению региональной специфики общих для страны социально-экономических процессов в 1920-е и последующие годы. Это потребовало привлечения новых источников информации, ее обработки, сопоставления и осмысления. Так, на основе таможенной статистики и некоторых дополнительных источников удалось оценить масштабы контрабанды и теневого оборота в некоторых регионах, определить структуру теневого экспорта и импорта.

Другие доклады были посвящены кооперативному движению, кустарным промыслам и кооперативной промышленности, трудовым конфликтам, развитию акционерных обществ, становлению системы территориального управления и эволюции институтов самоуправления в различные периоды развития страны. Сравнение качества институтов на разных этапах позволило выявить, что, например, качество управления лесными ресурсами так и не достигло уровня царской России. Введение в научный оборот новых пластов информации и представление результатов на их основе — важный итог конференции.
Но и с методической точки зрения на конференции было несколько приятных сюрпризов. Прежде всего, следует отметить использование экономико-математических моделей в историко-экономических исследованиях. Моделирование динамики макроэкономических показателей позволяет ответить на вопрос о том, что было бы в случае тех или иных вариантов экономической политики. Речь не идет об альтернативной истории, но позволяет, во-первых, выделить узловые моменты исторического процесса, своеобразные точки бифуркации, а во-вторых, лучше оценить реальные потери и выгоды при изменении государственной политики, в том числе и в долгосрочной перспективе.

Знание истории для экономистов необходимо не только для общей культуры. Оно позволяет гораздо шире взглянуть на текущие проблемы, обратить внимание на долгосрочные последствия принимаемых решений, знакомит с ранее разработанными идеями и подходами, позволяет использовать для анализа огромные объемы накопленной информации. Проведенная конференция — далеко не первый опыт продуктивного сотрудничества историков и экономистов. И, несомненно, не последний.

Владимир КЛИСТОРИН