«Товарищ Твардовский, передайте Василию Тёркину». Книжный обзор
«Василий Тёркин» как поэма, окончательно оформленная А. Т. Твардовским в 1945 году, отмечает в этом году вместе с Победой красивый юбилей.
Но как персонаж Вася Тёркин появился гораздо раньше, ещё во время финской войны. Тогда Твардовский с группой авторов из газеты Ленинградского военного округа «На страже Родины» начали выпускать «боевые листки» со стихами и картинками. Выбрали товарищи военные корреспонденты образ весёлого, удачливого бойца, образ скорее лубочный, условный. Но, как и любая сильная идея, выйдя из-под пера автора, начинает жить своей самостоятельной жизнью, так и персонаж фельетонный из Васи постепенно перерос в Василия, «оброс» подробностями и стал неотъемлемой частью военных будней. И если для «Васи Тёркина» времён финской кампании рисунок и текст были именно иллюстрированными фельетонами, то для «Василия Тёркина» начала войны Отечественной самые знаменитые иллюстрации Ореста Верейского накладывались уже на текст поэмы Твардовского.
И в самые грозные и печальные дни войны, во время отступления, переживаний за оставленных в тылу родных, во время величайших испытаний солдату нужно было отдохнуть, переключиться, отвлечься. Люди остаются людьми, и хорошее слово, удачная рифма могли иногда помочь и поддержать бойцов не хуже кружки горячего чая или чего покрепче.
Главы поэмы «без начала и конца» рождались у Твардовского как сводки Информбюро, вслед за действиями фронтов: вначале Юго-Западного, позже – 3-го Белорусского. Василий Тёркин шёл фронтовыми дорогами вместе с Александром Трифоновичем. Вместе они видели страдание и горе земляков на Смоленщине, вместе дошли до Кенигсберга. Как и Твардовский, пройдя в боях от Москвы и Волги до Балтийского моря, Василий Тёркин впервые в жизни увидел море. Может быть, лучше было бы увидеть море с террасы дома отдыха, а не у болотистых камышей, откуда еще час назад стреляли немцы. «Но если суждено всякому человеку запомнить навсегда день и час первой встречи с морем, то добытая с бою встреча сухопутных русских, белорусских и иных советских людей с этим морем будет самой памятной и самой гордой датой их жизни», – читаем мы у Твардовского.
Немудрено, что многие читатели видели в образе солдата Тёркина каждый своё. Кто – отца, кто – брата, и надеялись, что Твардовский именно с них списал своего Василия. Читатель сроднился с героем, считая его живым, настоящим, невыдуманным. О продолжении жизни Василия Тёркина говорят многочисленные письма Александру Трифоновичу с просьбой передать Василию весточку из родных мест адресатов. Писали и о своих встречах с героем во время военных действий или удивительных вещах, связанных с книгой о солдате. Народ принял всей душой Василия Тёркина и не желал расставаться с любимым героем.
«Вот война ушла в сторонку, Все вернулися домой. Где же ты, Василий Тёркин, Наш товарищ боевой?» – взывает старший лейтенант Стельмахович в письме к Твардовскому в августе 1949 года.
Читая письма людей, прошедших страшнейшие испытания, Твардовскому с вопросами о судьбе Василия Тёркина, или с просьбами о приобретении книги, понимаешь, сколь велико значение Слова, сказанного вовремя, услышанного в нужный момент. Слово, которое помогало бойцам во время отдыха в блиндажах, у походных кухонь, на марше, идущих в атаку: «И бойцам, что помоложе, Что впервые так идут, В этот час всего дороже Знать одно, что Тёркин тут».
Наталья Трегуб,
заведующая библиотекой Новосибирского Дома ученых
