Если гора не идет к Магомету…

— Так, кажется, все купили, что бабы написали, — на бегу сказал Ваня своему другу Леше. С утра тридцать первого декабря они ходили по магазинам, набирая в авоськи то, что заказали им супруги. Одноклассники, они давно дружили семьями и Новый год всегда справляли вместе.

— Все, да не все. Елки нет! — возразил Леха. — Я-то думал, потом куплю, а теперь их нигде не продают.

— Подожди, я утром видел, как рядом с твоим домом у магазина елками торговали, может, какая-нибудь завалящая еще осталась?

Друзья свернули за дом и увидели у магазина засыпанный хвоей и обломками веток пятачок. Там, обхватив единственную слегка кривую елочку, покачиваясь и поминутно сползая вниз, стоял в сугробе мужичок с лицом посленовогоднего Деда Мороза.

— Слышь, мужик, сколько просишь за елку? — сказал Леха, вытаскивая кошелек.

— Чего? — мужичок приоткрыл один глаз и еще крепче обхватил елку.

— Сколько, спрашиваю, дерево стоит?

— Дерево? А ты это, купить хочешь?

— Ты что, с утра так напродавался, что уже ничего не соображаешь? За сколько свои дрова отдашь?

Продавец начал трезветь на глазах. По-прежнему обнимая елку, он сказал:

— Какие же это дрова? Дерево хоть и кривенькое, но хорошее, крепкое.

— Я его не для подпорки беру! Мне что б было куда игрушки вешать.

— Так вроде веток хватает, э-э, как говорится, все при ней.

— Ты цену назови!

Мужичок собрал в кучу помятое лицо, внимательно посмотрел на тяжелые сумки в руках у покупателей, оглядел улицу и сказал:

— Пятьдесят рублей, коли не жалко.

Лешке было нежалко. Как только продавец получил деньги, он сразу же оторвался от дерева и, запинаясь, пошел в проулок. Леха дернул елку, но она не поддалась.

— Эй, а чего она не вытаскивается?

— Это она примерзла. Ты посильнее дергай! — крикнул мужичок и исчез за углом. Леха потянул в одну сторону, потом в другую, навалился всем телом, елка стояла как вкопанная. У него за спиной раздались какие-то странные звуки. Друг Ваня, сидя в сугробе, хлопал себя по ногам и захлебывался междометиями:

— У-у, ха-ха, идиоты! Ну, блин, вот так купили, вааще, ха-ха!

Леха кинулся разгребать снег. Докопавшись до корней, он со стоном уселся на землю. Чтобы унести домой купленную елку, нужно было сначала ее срубить. Горе-покупатель подскочил и, бегая вокруг дерева, стал махать кулаками и кричать всякие нецензурные слова. Прохожие шарахались в сторону, а друг Ваня лежал в сугробе и мычал от избытка чувств.

На шум вышел сторож магазина. После краткого, но эмоционального рассказа о том, как елка была куплена, в буквальном смысле, «на корню», он начал гоготать на всю улицу. Однако после вопроса, есть ли у него в кладовке пила или топор, сторож сразу стал серьезным и заявил:

— Елку рубить не дам, она у нас за все благоустройство отвечает. Если пенек останется, то с меня самого директор голову срубит!

Леха еще какое-то время перепирался со сторожем, но, наконец, успокоился.

— Чего дома скажем? Молчать надо.

Однако промолчать не получилось. После нескольких рюмок, происшествие с елкой рассказалось само собой, о чем Ваня с Лехой тут же пожалели. Гости поминутно требовали повторить в подробностях, как покупали елку, и хохотали словно сумасшедшие.

В одиннадцать вечера виновник веселья не выдержал:

— Я елку купил? Купил! Если я не могу ее принести домой, то что? Я к ней сам приду! Собирайтесь!

В доме поднялась суматоха, мужики хватались за шапки, жены их останавливали, а дети визжали от восторга.

Скоро недалеко от Лешкиного дома маленькая кривобокая елочка была наспех увешана разнокалиберными игрушками. Разноцветными огоньками мигала гирлянда, ее длинный шнур, составленный из нескольких удлинителей, тянулся к магазину. На капоте машины стояли бутылки и пластмассовые стаканчики. В фуфайку была закутана кастрюля с котлетами, а термос под завязку набит пельменями. Разгоряченные гости, спотыкаясь в сугробах, водили хоровод и басом пели детские песни. Леха был счастлив, еще никогда в жизни он так не справлял Новый Год!