Когда душа полна романтики…

Стихи, написанные нашим земляком, новосибирцем Геннадием Шуваловым, светлые, лирические, жизнеутверждающие, романтические. Трогают за душу.
Справка ЧС-ИНФО:
ШУВАЛОВ ГЕННАДИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Инженер-электрофизик, кандидат технических наук, член-корреспондент Российской Метрологической академии, ученый советник Российской академии естественных наук. Автор более 100 печатных научных трудов. С 2015 года – директор «Сибирского государственного ордена Трудового Красного Знамени научно-исследовательского института метрологии». Является доцентом кафедры «Метрологии, стандартизации и сертификации Сибирского государственного геодезического университета. Руководитель Центра метрологического обеспечения нанотехнологий по Сибирскому федеральному округу и руководитель Западно-Сибирского отделения Российской Метрологической академии. Награжден Почетной грамотой Росстандарта и знаком «Почетный метролог РФ».
— Родился я в небольшом сибирском поселке Нижнеангарск на севере Байкала. Здесь же окончил среднюю школу. Она стоит на самом берегу озера. На переменах большинство учеников проводило время у воды. Вообще вся наша жизнь была тесно связана с Байкалом. Это и рыбалка, и купание в почти ледяной воде, и костры по вечерам… Для нас это всемирно известное озеро было обычным водоемом, рядом с которым мы жили. Но его красота, удивительная природа остались в моей душе на всю жизнь.
ШКОЛА
Нет мест таких на свете, или мало,
Но эти – как волшебные края,
На самом крае берега Байкала
Стояла школа первая моя.
И в холода, и в зимние метели
Сюда я десять лет ходил,
С Байкала брызги мне в лицо летели,
Весной багульник душу бередил.
Я трудностей в учебе не боялся,
Тропинок здесь я сколько истоптал.
Я первый раз в девчонок тут влюблялся
И горечь от отказов испытал.
Под взглядом здесь учителя нестрогим
Рука лишь ускоряла бег чернил,
Моя душа напитывалась многим,
Чего тогда не знал и не ценил.
Потом по жизни много что случалось,
Всего и не припомнить, не сказать,
Но все, что дали в школе, пригодилось
Свою тропу по жизни мне топтать.
Хоть лет уж пролетело — сорок с гаком
И я не тот, и школа уж не та,
И только лишь по-прежнему, однако,
Себя я чувствую мальчишкой как тогда.
Большую часть школьных лет я прожил с бабушкой по маминой линии, она любила меня и позволяла мне некоторые вольности. Например, после школы можно было гулять до самого вечера, и лишь потом садиться за уроки. Бабушкины пироги, ее шершавые руки, когда она гладила мою голову, остались в памяти на всю жизнь. Мама тоже была добрая и приветливая.
После окончания девятого класса я целое лето, и даже, захватив половину сентября, трудился в геологоразведочной партии маршрутным рабочим. Труд этот был тяжелым, но, удивительно, романтики хватало… Все это, а также дальние походы по горам, ночи у костра с геологами бередили душу, и, конечно же, рождали в моей голове различные поэтические образы. Геологов и сотрудников партии вспоминаю до сих пор, и очень благодарен этим людям за доброе отношение к простому пареньку, впервые оказавшемуся в тайге.
МОЕЙ БАБУШКЕ МАРИНЕ
Иду неведомой дорогой,
Что мне подарена судьбой,
И вспоминаю понемногу
Дни, проведенные с тобой.
Где плещет берегом отвесным
Байкал сиреневой водой,
Наш домик маленький и тесный
Стоял с дощатой головой.
И ель с пушистыми усами
Кивала колкой головой
И с крыши синими носами
Сосульки хлюпали весной.
Сарай без племени и рода
Пугал бодливою козой.
И колесил вдоль огорода
Забор неровный и косой.
Не помню в детстве я игрушек,
Но вспоминать всегда готов
Я запах стираных подушек
И вкус брусничных пирогов.
Я помню часто — при народе,
Что мной всегда гордилась ты,
Как будто в нашем огороде
Росли красивые цветы.
С тобой я помню наши споры
И утром сборы впопыхах,
Любил я синие узоры
В твоих натруженных руках.
Тогда я был всего лишь глуп,
Но время вспять не поворотишь,
К улыбке глаз твоих и губ
Я прибегал из подворотен.
Я нашу жизнь как камень-глыбу
Плющом зеленым бы увил,
Так мало было в ней улыбок
Но много было в ней любви.
И ярким всполохом зари
Иль тусклым огоньком лампады
Гори моя звезда, гори,
Гори на небе и не падай.
В старших классах увлекся физикой, мечтал стать ученым. В девятом-десятом классах начал усиленно готовиться к поступлению в институт. В 1978 году моя мечта сбылась — поступил в Томский политехнический институт. Студенческие годы были наполнены новой жизнью вдали от прежних друзей и родных. Очень скучал по бабушке, маме, по Байкалу…
БЕЛЫЙ СНЕГ
Для меня все сильней и весомей
Свет прожитого каждого дня,
Белый снег, будто чистая совесть,
По утрам не тревожит меня.
Снег ушедших времен наследник,
Но тогда не поверили мы,
Что упавший в тот вечер последний
Белый снег был предвестьем зимы.
Долго будут мне сердце ранить
Все с тобой проведенные дни
Белый снег как короткая память
О недолгой твоей любви.
Веры нет и как поп-расстрига
Об одном лишь молю – вернись
Белый снег, будто чистая книга,
Про мою промелькнувшую жизнь.
И теперь по ночам мне не спится,
Комом тяжким сдавило мне грудь.
Белый снег как тревожная птица
По ночам не дает мне уснуть.
В институте появились новые друзья, увлечения, словом, радостная и бурная студенческая жизнь захватила меня всецело. В те годы центральным местом неформальной студенческой жизни города Томска был Лагерный сад, где всегда можно было встретить не только читающих, но и пирующих студентов, а также влюбленные парочки. Там же происходили всякие интересные случаи, молва о которых потом долго обсуждалась в студенческих общежитиях.
После окончания вуза моя трудовая деятельность началась в Сибирском НИИ энергетики, затем перешел в Институт водного транспорта. Потом несколько лет работал заместителем начальника производственно-технической службы ГУИН Новосибирской области. А с 2000 года работаю в Сибирском научно-исследовательском институте метрологии.
ТОМСК СТУДЕНЧЕСКИЙ
Я гуляю по улицам длинным,
Что связали меня судьбой,
Полюбил этот город старинный
С деревянной его резьбой.
Студенческие годы — краткий миг,
Хранят его мои воспоминанья
И друг наш ветер — тоже озорник,
И тоже хочет чуточку вниманья.
Печаль осенняя, а грусти вовсе нет,
Буянит ветер, друг мой сумасшедший.
И тает где-то в синей темноте
Прощальный след моей любви ушедшей.
В крови упруго рыскает отвага
И дух студенчества так сладостно томит,
Пьянит осенняя хмельная брага
И ноги нас опять несут к Томи.
И часто нас внезапно заносило
На всякие отважные дела,
Что долго и отчаянно кружила
В общаге Кирова веселая молва.
Ах, сад мой Лагерный, свидетель тайных встреч
И поцелуев, ссор и расставаний.
Я в сердце буду помнить и беречь
Тебя чрез годы, через расстоянья.
Мне кажется, что это не пройдет,
По Томску бродят где-то наши тени.
Я наклоняюсь медленно вперед,
И преклоняю пред тобой колени
С детства любил читать, сам записался в библиотеку и проводил там много времени.
Первые стихи начал писать примерно в шестом классе, это были стихи юмористического содержания про одноклассников, а вот более или менее сознательно взялся за поэтическое творчество, уже учась в институте. Я никогда всерьез не относился к своим стихам, понимая, что их, кроме меня, никто не увидит и не прочитает. Тем более, опубликовать их в годы моей юности было очень сложно.
Меня всегда волновала поэзия Сергея Есенина. До сих пор, каждый раз, оказываясь в книжном магазине, покупаю разные издания с его стихами, особенно люблю книги с иллюстрациями русской природы. Один из любимых современных писателей — Олег Куваев с его «Осенней охотой на гусей», «Территорией» и другими произведениями.
Я с детства в Россию влюблен,
Где месяц рогатый над хатой,
И там, где развесистый клен
Трясет головою лохматой.
И в сердце мое незримо
Вплелись, как заря в кусты.
Ее белоснежные зимы
И тихих погостов кресты.
И мне никогда не забыть,
Как ели застыли на склонах,
Где черной проталины нить.
И вскрикнет спросонья ворона.
Где сосны в седом парике
Стоят на развесистых лапах,
И носит по тихой реке
Пьянящий черемухи запах.
Высокий камыш у болота звенит,
Он длинною тонкою тенью.
Сплетает затейливо в нить
Судьбы моей переплетенье.
И светом слепящего дня
Теряются где-то за далью
Они и наполнят меня
Российскою светлой печалью.
Считаю, что на мою романтическую натуру оказала влияние удивительная байкальская природа. Эмоции, душевные порывы имеют для меня огромное значение, и, конечно, именно в такие минуты возникает лирическое настроение, когда «рука сама тянется к перу».
НАРИСУЙ МНЕ КАРТИНУ, ХУДОЖНИК
Нарисуй мне картину, художник,
Только красок своих не жалей,
Но не надо про плачущий дождик
И печаль этих серых полей.
Нарисуй солнца круг мне оранжевый,
Неба синего яркий овал,
Нарисуй мне такое, что раньше я
Никогда и нигде не встречал.
Нарисуй мне луну в центре неба,
Как желток от сырого яйца,
Чтоб запомнил ее, где б я ни был,
Как черты дорогого лица.
Пусть запляшет сиреневый зайчик
Искрой яркой в картине твоей,
А в зеленом лесу попугайчик
Прокричит мне, что жизнь веселей.
Дождь по стеклам забьет барабанщик
И стекает по ниткам ветвей
Не художник ты — просто обманщик,
Но обманщик высоких кровей.
Нарисуй мне картину, художник,
Только красок своих не жалей,
Обмани ты и плачущий дождик
И меня обмани поскорей.
ВЕСНА
Словно оловом иней облужен.
Значит, дело идет к весне.
И глазами играют лужи,
Отражая небесный свет.
И сгибая натружено спины,
В перелеске ползут тополя.
И топорщась небритой щетиной
Зачернели вокруг поля.
Старых листьев раскисшая стая
От весенних неплаканных слез,
Синь прозрачная машет руками
Худобой истощенных берез.
И хлопочет сорочья орава,
Галдежом оглашая окрест,
На пригорке как будто в оправе,
Золотистый колышется крест.
И теперь — вот какая жалость,
Что ботинки опять в снегу.
Жить недолго зиме осталось
В этом снежном своем лесу.
МОЯ СИРЕНЕВАЯ РУСЬ
Мне в жизни большего не надо,
Не надо сказок и чудес,
Вдали зеленая ограда,
А за оградой синий лес.
За занавеской – подоконник,
От печки — желтое пятно,
Пока еще хранят ладони
Ее домашнее тепло.
А самовар — пузатый гремлин,
Из носа капает слеза
И рыжий кот на печке дремлет,
Зажмурив хитрые глаза.
В углу на полочке икона
Креститься тянется рука,
Склоняюсь медленно в поклоне
Пред тем, кто жив во все века.
И ликам светлым на иконе
Я так неистово молюсь,
Что пусть беда никак не тронет
Мою сиреневую Русь.
ЛЮБИТЬ НИКОГДА НЕ УСТАНУ
Отплакала осень дождями
Под крышу забилась в тепло.
Теперь вот короткими днями
От белого снега светло.
В полях по-осеннему пусто,
Лишь ветра печального звон.
Да глазом зеленым капуста
Пугает озябших ворон.
И вслед улетевшему клину
Прощальный доносится гам.
В окно мне серебряный иней
Стучится теперь по утрам.
Любить никогда не устану
Я эти холодные дни.
Когда, чуть стемнеется — в ставнях
Горят золотые огни.
И свет их волшебный колышет
Мне радостно сердце в груди.
Дым вьется с сиреневой крыши
Кольцом голубым из трубы.
А тени ночные немы.
И месяц на рог свой синий,
Серебряный купол зимы
Повесил над всей Россией.
МОЯ МАЛЕНЬКАЯ РОДИНА
Весной пронзительней вдвойне
Озер сиреневая тушь.
Так прикипела к сердцу мне
Моя березовая глушь.
Здесь все понятно мне и просто,
Блестит зарею краснотал.
Твоих болот дрожащий воздух
Я с детства в кровь свою впитал
И рек твоих хрустальных проседь,
И пыль в канавах у дорог.
Берез белеющую простынь —
Все это в сердце я сберег.
И часто в городской квартире,
Зажатый в четырех стенах.
Грущу о том далеком мире,
Лечу к нему в забытых снах.
42 года я не знал, что Геша Шувалов (так мы его звали в студенчестве) пишет стихи. Комментировать стихи я не берусь, но грусть и воспоминания они навеяли. Спасибо!