Пхукет на пятой волне. Колонка Юрия Воронова

Когда пришла мысль написать статью об отдыхе в Таиланде, прогонял её, как мог. Там побывали многие читатели журнала, и они сами знают, что там хорошо и что не совсем. Другое дело, когда Женов Владимир Гаврилович пишет о Северном полюсе или об Исландии. Когда и кто там, помимо него, побывает!

Но потом нашлась лазейка — написать не просто про Таиланд или известный многим в Сибири остров Пхукет, а про то, как ухитряется курорт работать в условиях пятой волны коронавируса и два года продолжающейся пандемии. А это — уже не только о королевстве, а скорее — об умении людей сохранять своё дело в условиях, когда очень много складывается против них. Об этих примерах, достойных подражания, и пойдёт речь.

О кризисе в туристической отрасли

В целом, туризм на Пхукете, как и во всём мире, находится в состоянии кризиса. Приметы кризиса есть повсюду. Остановлюсь на тех из них, в которых содержатся встречные меры государства и частных компаний.

Множество ремонтов помещений и домов. Нет посетителей — ремонт никому не мешает. Заметно уменьшилось разнообразие предлагаемых фруктов. Чем больше разнообразие, тем больше контактов, тем выше вероятность заражений. Существенно свернулась торговля промышленными товарами, гарантированно остались только одежда и обувь. Меньше стало разнообразие сувениров. Сокращение ассортимента как реакция на ограничения в связи с пандемией, несомненно, требует специальных исследований. Но по моему разумению, подтверждаемому лишь немногими наблюдениями, это продиктовано такими рассуждениями: даже семь-восемь качественных тропических фруктов туристам с севера могут показаться изобилием. Расширение ассортимента особого эффекта не даст, но повысит вероятность новых заражений.

То же касается соотношения цен на рыбу и морепродукты. Блюда из морепродуктов существенно дешевле рыбных. И тут до меня донесли внутреннюю причину этого соотношения, показав вечером на зелёные огни в море. Это — краболовы, объяснили мне, они ловят не только крабов, но и креветок и осьминогов. Яркий зелёный свет приманивает эту живность. Утром краболов причалит, и её развезут по острову. А рыба — это траулер, это связи с крупными рыболовецкими компаниями, слишком много контактов, логистика также требует привлечения большого числа людей.

Кого выручать?

В Таиланде доля наличных в расчётах больше, чем в России. Одна из реакций на пандемию — увеличение этой доли. У жителя постсоветской России, в которой основная часть госаппарата — органы, выполняющие надзорные функции, может появиться вопрос: «Как же так? Это же создаёт лазейки для ухода от налогов».

Именно об этих лазейках и идёт речь, к которым в связи с пандемией стали относиться в Таиланде более спокойно. И в России известно, что такое чаевые. Но возводить их в систему — это уже похоже на коррупцию. Вытеснение «белых» расчётов идёт многими путями. Множество ресторанов и кафе не используют расчёты банковскими картами. Там, где плата через них принимается, ты платишь на три процента больше.

Это как бы налог, который не предотвращает, а стимулируют «чёрный нал». В это заложена определённая философия. Когда в дом пришла беда, нужно позволить каждому спасаться, как он может. И вместо больших затрат на помощь бизнесу, то есть на содержание армии чиновников, бизнесу оставляют (и даже расширяют) возможности ухода от налогов. В случае улучшения экономической ситуации можно ввести более строгие меры в этом отношении. Такой подход лишен фактически этической составляющей, благоговения перед установленными государством порядками, является целиком практичным.

Согласно такому подходу, перевыполнение плана сбора налогов вполне может считаться уголовным преступлением и подрывом безопасности страны. Коронавирус — это испытание не только для здоровья, но и для этических принципов, для целей, какие ставят перед собой органы государственного и муниципального управления разных стран. Где-то идёт сбережение народа, а где-то заботятся исключительно о том, чтобы не снизились налоговые поступления.

Новые рабочие места и промежуточные фирмы

На многочисленных примерах можно показать, что значительные усилия государственные органы Таиланда предпринимают для сокращения безработицы, рост которой — естественный спутник пандемии.
Поэтому, когда по возвращении в Новосибирск я узнал о программе ликвидации 400 ларьков на путях следования молодых спортсменов всего мира, меня бросило в жар. В одной стране стремятся увеличить число рабочих мест, а в другой их сокращают ради показухи — не было у нас никогда каких-то ларьков, мы очень культурный город.

Что вместо ликвидации ларьков можно было бы придумать? Провести среди продавцов и владельцев ларьков за счёт мэрии семинар, объяснить, какие товары гости Новосибирска будут покупать, а какие нет. Да ещё провести несколько занятий, обучить необходимым словам на самых разных языках. Для вас — больше тысячи потенциальных волонтеров, готовых как никто другой работать на имидж города. А вы им — с размаху по морде. И вместо улыбающихся лиц участники чемпионата будут видеть злые глаза и слышать проклятья в свой адрес.

Тайский курорт такому решению — полная противоположность. Новые рабочие места создаются целенаправленно, нужны они или нет — не важно. Это — самоцель. В туристическом автобусе сидит сопровождающая нас тайская девушка. Сидит и молчит, поскольку всю работу за нее делает наш русский гид. Но называть его гидом публично нельзя, такая специальность для иностранца запрещена. Он только переводчик, а гид — она. Пока сидит, а потом, возможно, начнёт и сама о чём-то рассказывать туристам. А рабочее место создано уже сейчас.

Конечно, Таиланду далеко до радикальных решений, на которые было способно в прошлом руководство КНР, когда в борьбе с безработицей было решено обеспечить каждый товарный вагон отдельным сопровождающим. Ради сохранности груза, разумеется. Решения о создании новых рабочих мест в Таиланде более мягкие, главное здесь — какая задача самой властью ставится.

По всему миру школьников и студентов, ссылаясь на Адама Смита, учат пользе разбиения производственных процессов на микрооперации, выполнение каждой из них поручается отдельному работнику. Какое отношение это может иметь к пандемии? Объясню. В международном аэропорту Пхукета нам по прилёту нужно было делать тест ПЦР. Эта процедура была разбита на пять операций, каждая из которых выполнялась почти мгновенно. Людей при таком разделении труда требуется больше, но предотвращается скопление вновь прибывших, а следовательно, подавляется и возможное быстрое распространение коронавируса. Ускорение обслуживания идет не столько за счёт увеличения персонала, но и за счёт правильной организации труда.

Очередей не было, поскольку люди переходили от одной точки к другой, а прочие сидели на специально расставленных стульях, откуда их по очереди приглашали к пункту номер 1. Направлялись прибывшие пассажиры к следующей точке жестами и поклонами.

По какой причине аналогичную методику не внедряют у нас, неизвестно. Думаю, что власти остановились на очень ограниченном наборе антиковидных мероприятий, по которому они могут отчитаться перед вышестоящими инстанциями.

Создание новых (а зачастую, и теневых) рабочих мест, которое обеспечивает Таиланду более плавный и быстрый выход из коронавирусного кризиса, захватил и наших соотечественников, работающих здесь.
Когда встречающий нас в аэропорту переводчик бесплатно вручил нам пляжную сумку с логотипом неизвестной компании, закралось подозрение, что не всё тут чисто. И действительно, нас сдали с рук на руки той фирме, с которой у нас не было ни договоров, ни договорённостей. Услуги она нам предоставляла бесплатно, хотя по завершении организационной работы попросили перевести небольшую сумму на счёт какой-то дамы. Но всё, что должно было произойти, происходило. В нужное время нас ждал микроавтобус, морские экскурсии проходили так, как и было обещано.

Китайские иголки на тайской земле

Исходно мы не планировали лечиться по-настоящему, казалось, что море и фрукты сделают своё дело. Единственное, что было известно безоговорочно — будет тайский массаж, куда без этого. Но та боковая турфирма, о которой я говорил, предложила обратиться в Центр традиционной китайской медицины «Феникс». Не расцените это как рекламу конкретной фирмы. Да и бесполезна такая реклама. Власти Таиланда указывают конкретное место, где может быть расположен такой центр.

С иглотерапией и пульсовой диагностикой знакомство у нас было поверхностным. Врач ни о чем не расспрашивает, а только пальцами слушает твой пульс, рассматривает радужную оболочку глаз, просит показать язык. А потом уверенно выдает практически полную картину твоего здоровья. Но то, что случилось дальше, было неожиданно. Тому, кто этого не испытал, представить невозможно, что в один сеанс в тебя втыкают 150 иголок — половину спереди, затем — половину сзади. Удовольствие это недешевое, но в Новосибирске китайское иглоукалывание обошлось бы существенно дороже.

В Центре традиционной китайской медицины всего двое врачей — доктор Лю и доктор Чжень, тогда как Центр может одновременно принимать около 50 пациентов. Это ещё одна примета спада туристического потока. Прекрасной докторше Чжень Бэй — 42 года, но выглядит она на 28, не старше. Может сама быть рекламой традиционной китайской медицины. Врачи практически не пользуются услугами медсестер, всё успевают делать сами. Обслуживающего персонала не много. Это, в основном, местные жители — водители, офис-менеджеры, встречающие клиентов и подающие чай. В этом тоже виден акцент на увеличение эффективности бизнеса. Но марку держат — вас привозят в клинику и возвращают в отель на автомобиле клиники.

После того как мы прошли курс из семи сеансов, нам предложили ещё одну процедуру. Она состоит в том, что в энергетические каналы, существование которых западная медицина не признаёт, вводится белковая нить длиной около 10 см, которая рассасывается в течение двух недель. Нить оказывает тот же оздоравливающий эффект, что и иголки, но это воздействие — более длительное, не на полчаса, а в течение двухнедельного срока. Технология современная, хотя и основывается на многолетней традиции китайской медицины.

В Таиланде постоянно тепло, всё дешевле, чем в Китае, объясняла нам доктор Чжень, здесь очень удобно жить. Правда, это с какой стороны посмотреть. Кроме обычных налогов,правительство Таиланда за право работать на его территории обложило китайские медицинские центры своеобразной трудовой повинностью. Медики должны время от времени выезжать в соседние поселения и лечить граждан Таиланда бесплатно, осуществляя функцию участковых врачей. И на дверях клиники стоит знак руки. Он означает, что экстренную скорую помощь получит любой обратившийся местный житель.

В этом — ещё один подспудный смысл. В глубинку не поедешь с английским или китайским языком. Нужно знать тайский язык. Поэтому все китайские врачи должны учиться этому непростому языку и сдавать соответствующие экзамены. Это дополнительный бонус популяризации курортов Таиланда, распространения его культуры. Да и в условиях пандемии стало больше людей, желающих подлечиться или избавиться от последствий коронавируса.

… Но, если захочется отвлечься от лечения, от проблем экономики и сравнений, лучше всего отправиться на пляж и понаблюдать за солнечным закатом, когда уходящее солнце вдруг озаряет оранжево-красным цветом полгоризонта.

Юрий Воронов