Философия жизни. Философия дела. Интервью с председателем Совета директоров НЭМЗ «Тайра» А. Ф. Богером

Можно определённо сказать, что научные знания дают человеку не только кругозор и широту восприятия, но и умение мыслить нестандартно и принимать правильные, адекватные ситуации решения. Это необходимые для ведения бизнеса качества, позволяющие добиваться успеха. Наша сегодняшняя беседа — с Председателем Совета директоров и одним из основателей НЭМЗ «Тайра» Александром Фридриховичем Богером. Мы встретились накануне его 60-летия

— Ваш возраст, можно сказать, уже не этап, но еще не итог…

— По ощущениям — да. 40 лет я праздновал с удовольствием, 50 лет — да, юбилей, а вот 60 — нет. Нельзя сказать, что я устал от работы, нет, просто другое восприятие плюс не очень хороший общеполитический фон — наверное, это тоже сказывается.

— Если говорить конкретнее: к своим годам вы лично довольны тем, как всё сложилось — своим положением, своей жизнью, наконец. Думаю, вы об этом задумывались.

— В своём возрасте на многие вещи я смотрю философски. Или стараюсь смотреть. Я счастливый человек. Всё получилось: у меня есть дети, есть дело, которое мы создали с партнёром, есть тот минимум, который нужен человеку. Мне не нужно каких-то невероятных вещей, которые есть за границей: есть наша Родина, наша земля, увлечения — рыбалка, охота. Я не замыкаюсь на работе, иначе можно стать роботом, хотя это и детище. Каждый раз, приезжая из поездок, чувствую, что появляется свежий взгляд, особо ценный. Это толкает на какие-то изменения и не только внешние. И вообще: общение с природой не просто разряжает, перезагружает, оно заряжает тем же философским взглядом на окружающий мир. Многие люди, не понимая, считают, что счастье должно быть где-то впереди, но когда проходит достаточно времени, они понимают, что самое золотое время уже было, когда они даже не думали об этом. А я счастлив и считаю, что всё удалось: есть дети, есть и внуки, которые для меня как наркотик — я этим живу.

— Возвращаясь к прошлому: как по окончании школы вам представлялась дальнейшая судьба?

— Тогда были другие реалии. А вот позднее, по окончании Тюменского инженерно-строительного института, я попал в аспирантуру и должен был вернуться в родной вуз. Но шла перестройка, всё кипело, свою жизнь приходилось пересматривать по ходу. Это касается и моего партнера по бизнесу Алексея Крисанова, с которым вместе учились в аспирантуре и вместе построили «Тайру». Многие говорят, что бизнес 50/50 неустойчив, надо, чтобы один партнёр был старший, другой — младший. Может быть, по статистике это и так, и некоторые предприятия разваливаются — особенно когда наступает пора достатка. Они не проходят испытание «медными трубами», таких примеров масса. И при этом им трудно объяснить, что в бизнесе 1+1 равняется не двум, а равняется трём, пяти и так далее. А если ты один — это всегда только один, это единица. Когда вы разные, это только усиливает бизнес, в этом сила, и у нас это работает. Получается, что нет правил без исключений, и наш случай — именно из этой серии. Конечно, это не исключает споров, но с годами многие управленческие решения, которые мы с партнёром принимаем независимо друг от друга, практически на 90 процентов совпадают. Это хорошо и плохо, ведь всегда нужны свежие взгляды. Однако главное, что жизнь показала: если собственники бизнеса ответственны не только за себя, своё дело, но и за свой коллектив (а у нас это 750 человек), они не могут себе позволить всякие «фокусы».

«Было интересно, «буйно»…

Александр Богер признаётся, что вернуться в вуз по окончании аспирантуры для него было как «вернуться в прошлое». К этому он не был готов.

— Ни я, ни мой партнёр так и не защитились, хотя кандидатские диссертации были написаны, — вспоминает он. — Было уже неинтересно — настолько к тому моменту изменился мир. По процедуре защиты кандидатской нужно было показать полезность внедрения. Мы — практики, и у нас были конкретные темы, касающиеся тепломассообмена — фактически на стыке физики и химии. Приходилось ездить по стране и предлагать свои работы там, где мог быть достигнут максимальный эффект. В это же время (мы уже работали в новосибирском НИИхиммаше — институте из пояса внедрения академика Лаврентьева) развитие получили Центры научно-технического творчества молодёжи (НТТМ), появилась возможность заработка. Институт был на хозрасчёте, мы работали вполне легитимно и дополнительно занимались тем, что разрешило государство. Это было интересно, «буйно», к тому же приносило доход, что важно — мы были молодые, только что родились дети, нужны были деньги. Но главное — это драйв, кураж от внедрения своих идей.

А идей, по словам Александра Богера, было много, и достаточно креативных. Например, для предприятий химической отрасли предлагали новое оборудование, которое снижало металлоёмкость. Иногда — в десятки раз. Производили его сами, буквально «на коленках». Всё шло замечательно, были десятки партнёров, но… грянул кризис начала 90-х. Однако именно эта тема стала прологом к созданию «Тайры». Ведь для того чтобы внедрять оборудование, требовались другие вентиляторы для продувки, специальные насосы с конкретными характеристиками, материалами. Из того, что выпускала промышленность серийно, подобрать это было сложно, практически невозможно. А спрос на это был, были заказчики. Пришлось с ходу разбираться в вентиляторостроении, начиная с проектирования. Это стало стартом производства вентиляторов — с постепенным нарастанием объёмов и численности команды — пока на площадке НИИхиммаша.

Своя тема

— Уже скоро мы почувствовали, что нужно выходить на другой уровень, чтобы заказчиков было не пять, а, скажем 150, пусть небольших,— продолжает Александр Богер. — Нужно было производить и обыкновенные, серийные, «чёрные» вентиляторы — пусть даже самые сложные, специфические — высокого давления, пылевые и так далее. Когда вступили на этот путь, пришлось увеличивать штат, появился кризис площадей. Стало понятно, что из НИИхиммаша мы выросли — как основной вариант рассматривали Новосибирский энергомеханический завод, с которым мы к тому моменту уже сотрудничали и на площадке которого сегодня размещается современная «Тайра». В кризис завод практически умер и пошёл на процедуру приватизации. Мы стали участвовать в ней на всех этапах: чековые, денежные аукционы, скупка акций у населения — поэтапно доводили до 51 процента. Здесь помог случай: незадолго до приватизации меня избрали председателем Совета трудового коллектива, а буквально через год вышел закон «О приватизации» — приходилось во всё вникать, я в это погрузился с головой и к тому моменту был немного «продвинутым» в этом плане.

Так в 1998 году «Тайра» с коллективом из 70 человек была переведена в один из цехов НЭМЗа, стала арендатором, а заодно — финансовым и техническим «костылём» завода, задолженность которого по заработной плате к тому моменту составляла 18 месяцев и была впоследствии погашена с помощью «Тайры». Впоследствии, уже в начале «нулевых», еще предстояло пройти процедуру банкротства, санацию и постепенное объединение практически двух разных коллективов — «Тайры» и НЭМЗа, коллектив которого также выполнял отдельные крупные заказы нового арендатора, что в тех условиях было и поддержкой, и спасением для заводчан. Предприятие обретало очертания единого организма.

Сегодня объединенный коллектив НЭМЗ «Тайра» отсчитывает свою историю с момента создания НЭМЗ – с 1955 года — такое решение было принято.

— Вести две «летописи» смысла нет, это наша общая история, — считает Александр Богер. — Ветераны НЭМЗ — это наши ветераны, традиции завода и традиции «Тайры» также имеют свою ценность. С партнёром в этом вопросе у нас было полное понимание: нужно действовать именно так.

Здоровая атмосфера, общая задача — это и объединяет, и влияет на результат: за последние четыре года, например, НЭМЗ «Тайра» в три раза выросла по объёму выручки, причём, без увеличения численности работающих. Выросла производительность труда, выработка на человека, это хороший признак устойчивости и стабильности. Наконец, признак развития и следствие умного, компетентного стиля руководства.

О личном и очень важном

— Александр Фридрихович, вы лидер по своей натуре?

— Да нет, я про себя так сказать не могу. Не из скромности даже. Я всегда внимательно слушаю всех, отмечаю идеи, которые мне кажутся интересными. Ну а продавить решение, заставить работать — это тоже надо. Конечно, это не высший пилотаж управления — кого-то заставлять. Надо, чтобы люди высказывали свои идеи, нужно поддерживать их в этих идеях и, если потребуется, подключать административный ресурс, чтобы они быстрее воплощались.

— Как происходит ваше общение с партнёром — Алексеем Крисановым,часто ли общаетесь, советуетесь или всё уже выстроено и понятно?

— Целыми днями мы что-то обсуждаем. Даже какие-то необычные проекты, которые могут со временем стать реальностью, а пока должны отстояться. Года два назад, например, мы получили лицензии по работе с атомной отраслью и уже первый год как заключаем контракты. По нашим оценкам в ближайшее время это может стать серьёзной точкой приложения усилий, дать эффект.

— Скажите, а своего сына, Романа Александровича, вы специально готовили на должность генерального директора «Тайры»?

— Я воспитывал его как свободного человека в свободной стране. Но он советовался со мной. В итоге выбрали НЭТИ, техническую специальность «металлообрабатывающие станки и комплексы». Учиться там, конечно, тяжело. Но это же хорошо. На старшем курсе он поступил еще и на экономику. И окончил. Нужно сказать, что каждый год с 13 лет он работал здесь, на заводе. Сначала две недели по четыре часа — что-то там сверлил, размечал. Потом с каждым годом, включая и университетские, прошёл все цеха — и токарем, и на ЧПУ, работал в отделе реализации. Он всех здесь знает, его тоже знают. Экономику в НЭТИ он добивал на вечернем, работая конструктором. После этого — два года магистратуры в техническом университете Цюриха. Учёба давалась тяжелейшим образом, зато теперь имеет суперобразование, и мы довольны. Сейчас на «Тайре» ведёт очень серьёзную и нужную работу по автоматизации техпроцессов — её внедрение решает вопросы качества, брака, скорости выполнения заказов.

— Где рыбачите, охотитесь?

— В Новосибирской области самое любимое место — это Сузунский район, у меня там домик в деревне, рядом Обь. Есть и рыбалка, и охота, ловится приличная рыба, есть зверь: косуля, кабан, лось. А так — традиционно каждое лето ездим на север Томской области, в Каргасокский район.

— Каковы ваши ближайшие планы?

— 60 лет праздновать не хочу — договорились с семьёй отметить скромно, без всяких торжеств. Я с молодости полагал, что главное для человека — это дети, не работа. Конечно, работа — это не хобби: захотел — бросил, но — это всего лишь работа. Я даже своим сотрудникам говорю: если заболел — иди и лечись дома, мне не нужны подвиги. Это всего лишь работа: ты продаёшь своё время, получаешь за это деньги и не более того, здесь мы Родину не спасаем. Это моя позиция. Я, например, радуюсь, когда уходят в декрет. Многие расстраиваются, а я радуюсь. Потому что это люди, у них будут дети, это счастье. Я знаю своих сотрудников. Когда надо, они сутками будут работать, и не потому, что я их заставляю. Еще не люблю, когда у кого-то копится отпуск, это неправильно, надо отдыхать. Конечно, есть руководители, которые требуют «от и до», но, думаю, они заблудились с первого дня, как только взялись за «руль». Какие у них основания, чтобы отнимать у людей их жизнь, энергию. Они укорачивают жизнь и себе, и людям — зачем? Для чего человек живёт — чтобы работать, что ли? Нет, неправда. Это лишь часть жизни. Человек должен быть разносторонним, должен иметь свой кругозор, своё хобби. Люди должны жить мирной и спокойной жизнью.

Сергей Гонтаренко