Узник Петропавловской крепости
Он был последним, 20-м ребенком в семье. Рожденный от 60-летнего старика, в младенчестве он был чрезвычайно слабым и хилым. Родился он настолько больным, что существует даже легенда о том, что врачи сочли новорожденного мертвым, и уже будучи уложенным в гробик, на собственных похоронах, он издал слабый писк и чуть пошевелился, из последних сил доказывая миру, что он жив, и так просто умирать не собирается.
В Отечественную войну 1812 года, получив 10 штыковых ранений, попал в плен к французам, но вскоре был освобожден, оправился от ран, и продолжил воинскую службу.
Был одним из организаторов масонской ложи в Томске и участвовал в заговоре декабристов. Точная его роль в Северном тайном обществе неясна, и сначала дознаватели даже сочли его невиновным, но после его заявления о том, что, оставшись на свободе, он организует новый заговор, его бросили в Петропавловскую крепость. В одиночную камеру. На 20 лет, 1 месяц и 17 дней.
20 лет в одиночке… Даже Эдмон Дантес, более известный как граф Монте-Кристо, провел в замке Иф 14 лет. Герой этой статьи просидел в одиночке на 6 лет дольше.
О том, почему наказание было настолько суровым (он был единственным из декабристов, оказавшимся в одиночном заключении), историки спорят до сих пор.
По одной из версий, наш герой действительно не участвовал в заговоре декабристов, но опасаясь быть обвиненным друзьями в предательстве, он добровольно оговорил себя, назвавшись одним из руководителей восстания.
Возможно также, что заключение было бы менее продолжительным, если бы вместо того, чтобы покаяться и просить государя о помиловании, этот декабрист не слал императору оскорбительные письма, тон которых переходил всякие границы дозволенного!
«Меня держат в крепости за оскорбление царского величия. Ну как я могу оскорбить царское величие? У царя огромный флот, многочисленная армия, множество крепостей… Ну что, если я скажу — Николай Павлович — свинья… Это сильно оскорбит царское величие?» – это уже не легенда, это дословная цитата из одного такого письма.
После 20 с лишним лет заключения его отправили на вечное поселение в Томск. Без денег. Без связей. Лишенного дворянского звания. Но в Томске бывшего сподвижника Сперанского и Аракчеева встретили друзья и дали кров, еду и работу…
Томск помнит его до сих пор, и назвал в его честь переулок и маленькую площадь неподалеку от исторического центра города. На площади стоит и небольшой памятник.
Ну что, пора уже назвать имя человека, которому посвящена эта статья, и рассказать, за что же его так любили в Томске?
Гаврила Степанович Батеньков. Писатель, декабрист, артиллерист, прошедший войну 1812 года, и инженер путей сообщения по специальности «мостостроитель».
В 1816-м году губернатор Сибири попросил у ведомства путей сообщения выделить толкового инженера в Томск для руководства благоустройством улиц и дорог, и год спустя в Томск приехал Батеньков, недавно уволенный со службы в армии по состоянию здоровья (сказались полученные на войне ранения).
В работу он включился быстро. Занялся расчетами, проектировал гравийные дороги, принялся за укрепление берегов Ушайки… Собственно, именно благодаря Ушайке Батеньков и вошел в историю Томска.
Небольшая речка с крутыми берегами, впадавшая в степенную Томь, конечно, не была для города такой катастрофой, как Каменка для молодого Новониколаевска, но проблем создавала немало. Город разрастался на юг, и Ушайка разделила его на две части.
Требовался мост, и Батеньков со своей специальностью пришелся тут как раз кстати. Первый мост через Ушайку был деревянным, и задумывался как временный. Но нет ничего более постоянного, чем временное. Думский мост простоял без малого 100 лет, пока на его месте не был возведен каменный, ставший одной из главных достопримечательностей Томска.
Но не только инженерными делами занимался в Батеньков в Сибирских Афинах. Как уже было сказано выше, в Томске он организовал масонскую ложу, но запомнился он, конечно, не этим. Будущий декабрист радел за Сибирь целиком, и за город в частности. Задавался вопросами об экономическом устройстве края, о положении крестьян, коренных народов Сибири, ссыльных людей и т. д. Записками с рекомендациями обо всем этом молодой инженер заваливал генерал-губернатора Сибири, Михаила Сперанского. И Сперанский, на удивление, не отмахнулся от них, а приблизил Батенькова к себе и прислушивался к его мнению. Говорят даже, что идеи Батенькова легли в основу «Сибирского учреждения» — первой попытки целостного управления Сибирью, как регионом, а не как десятком разобщенных провинций.
Сперанский же и порекомендовал Батенькова Аракчееву. Рекомендовал взять к себе в ведомство, что Аракчеев и сделал, переведя инженера в Петербург в 1823-м году. Так Батеньков стал членом совета по военным поселениям, но на этой должности он продержался недолго.
Говорят, что сначала всесильный Аракчеев, приближенный императора, отзывался о Батенькове очень тепло, пророча ему министерское кресло. Но вскоре бескомпромиссность подчиненного, неумение лгать и подлизываться, и желание отстаивать свою точку зрения перед лицом начальства, привели к многочисленным ссорам Батенькова с другими членами совета.
Сам Батеньков об Аракчееве был невысокого мнения. Считал, что в качестве правой руки царя для России был бы более полезен Сперанский, и взглядов своих не скрывал.
Ну а дальше… Дальше вы знаете. Батеньков сблизился с декабристами, и хотя непосредственного участия в восстании не принимал — был осужден и брошен в тюрьму на долгие 20 лет.
В 1846-м году, по личному повелению императора, Батеньков был освобожден из тюрьмы и отправлен на поселение в Томск, с сохранением строжайшего полицейского надзора, как за опасным смутьяном. Повредившийся рассудком, почти разучившийся разговаривать, бывший инженер 10 следующих лет прожил в Томске, ведя тихую и скромную жизнь у своего старого знакомого Николая Лучшева.
Достоверных свидетельств о жизни Батенькова в Томской ссылке мало. Нет и единства во мнении, действительно ли заключение в Петропавловской крепости сделало его сумасшедшим, или же он симулировал расстройство сознания, чтобы император перестал считать его опасным. В пользу последней версии говорит то, что в Томске Батеньков спроектировал несколько домов для Лучшева и его круга друзей. Что это были за дома — данных нет. Да и вряд ли они сохранились до сего времени.
Зато точно сохранилось здание Благородного собрания в Красноярске. Его Батеньков спроектировал в 1854 году по просьбе своего друга-декабриста, Василия Давыдова.
В 1856-м Батеньков, как и прочие декабристы, получил амнистию в честь восхождения на престол Александра II, и перебрался сначала в Тульскую губернию, к вдове своего однополчанина, а затем в собственный дом в Калуге, где и прожил до самой смерти от воспаления легких в 1863-м году.
Еще одна легенда гласит, что вдова Николая Лучшева завещала после ее смерти положить в изголовье гроба небольшую подушку, в которую она зашила оставленные ей бумаги Батенькова, что и было исполнено. Что было в этих бумагах? Чертежи новых мостов и проекты домов? Фрагменты автобиографии? Размышления о будущем Сибири? Или, быть может, матерные стишки об императоре?
Этого мы не узнаем никогда.
Такова история Гавриила Батенькова, узника Петропавловской крепости, и проектировщика первого моста через Ушайку. Вот так бывает: ничего материального от творений человека в городе уже давно не осталось, а светлая память — живёт. И будет жить, покуда стоит наш северный сосед, зеленый Томск, город свадеб и студентов.
Кирилл Кудряшов,
писатель
