«Россия, спасите нас от нацизма»: сибирский фотограф рассказал о своей поездке на Донбасс

Прошло почти ровно два года с начала специальной военной операции. Несмотря на успешные наступления со стороны России, мирные жители Донбасса продолжают погибать под вражескими снарядами. Истории, которые рассказывают очевидцы этих событий, вызывают слезы на глазах и чувство сопереживания за наших соотечественников. Одновременно с этим невозможно не восхищаться мужеством и патриотизмом тех, кто, рискуя собственной жизнью, защищает свою Родину. Именно о таких людях, чья вера в победу нашей страны сильнее, чем удары врагов, в своих работах рассказывает барнаульский фотограф Даниил Жданов.

Регулярные артобстрелы, разрушенные жилые дома, большое число погибших – такие сообщения о ситуации на Донбассе мы слышим практически каждый день. Страшно представить, что, живя в одно время, одни хлопок за окном ассоциируют с фейерверком, а другие – с бомбежкой. Однако реальность такова, что для жителей Донбасса вой сирены воздушной тревоги уже стал чем-то привычным. Тем не менее, даже при таких опасных условиях они не бросают свою малую родину и продолжают надеяться, что вскоре обретут мирное небо над головой.

Увидеть все воочию отправился фотограф Даниил Жданов из Барнаула. Целью его поездки на Донбасс было не только собрать необходимый материал, но и рассказать другим, как и чем живут люди, которые подвергаются регулярным обстрелам. Однако, он не мог и представить, что спустя время такая задумка перерастет в масштабную фотовыставку. Его работы были представлены в Государственном музее истории литературы, искусства и культуры Алтая. Открытие экспозиции «По горячим следам СВО» состоялось 2 февраля этого года. Даниил Жданов поделился с «ЧС» своими впечатлениями от поездки на Донбасс, рассказал, как удалось организовать выставку, и предоставил нам свои фото и видеоматериалы.

— Даниил, для начала расскажите, чем Вы занимались до того, как стали фотографом? 

— После окончания школы я поступил в Барнаульский юридический институт на уголовно-правовую специализацию. Получил диплом, но юридическую карьеру так и не начал. Вообще я всегда хотел стать военным, но не прошел по здоровью. Тем не менее, я тесно связывал свою жизнь с оружием: дважды работал в оружейном магазине, был однажды инструктором по стрельбе на барнаульском патронном заводе. Параллельно с этим я все время фотографировал, а уже в 2014 году сделал это своей карьерой. Я начал снимать технику, автомобили, оружейную тему, работал с производствами.

— Почему Вы начали фотографировать?

— Не знаю, меня просто всегда тянуло к красоте, я ее могу увидеть в интерьере, в автомобилях, в людях, в природе. Сначала я просто фотографировал то, что мне нравилось, а потом это переросло во что-то осознанное, я стал более активно внедрять это в свою жизнь. Стал фотографировать какие-то вещи, которые людям могут показаться неприглядными, а я старался раскрывать их полностью через фотографию. Я по большей части не коммерческий фотограф, многие заказы я делаю бесплатно, мне просто это безумно нравится.

— Почему у Вас возник такой интерес именно к оружию?

— Я не могу назвать точную причину. Был один случай, в детстве я пережил разбойное нападение вместе со своей мамой. Я долго это анализировал, но не могу с уверенностью сказать, что именно это стало каким-то переломным моментом, но отчасти возможно. Но среди моих родственников нет военных, от которых я бы мог перенять такой интерес к оружию.

— Есть ли у Вас, как у фотографа, какой-то источник вдохновения?

— Меня может вдохновить многое, даже сама вещь. Я сейчас фотографирую автомобили, и сама машина может меня вдохновить. У меня есть постоянный клиент, для которого я фотографирую производство. Я вижу трубу, из которой валит пар, и для меня это может быть красиво. Многие на это не обратят внимание, а я это сделаю так, что и я получу от этого удовольствие, и другим это понравится. Меня вдохновляет сам предмет, картинка в интернете или журналах, фильмы. Меня вдохновляет даже музыка. То есть я могу какую-то песню слушать и у меня в голове появляются картинки. Я ещё и видеоматериалы снимаю и могу представить, как бы я хотел это видеть, какое я бы видео снял под эту песню. Оно зарождается внутри меня и выходит через фотографии. Нет такого, что я должен это сделать, мне просто это нравится, я получаю от этого удовольствие.

— Вы довольно творческий человек, проявлялось ли это у Вас как-то в раннем возрасте?

— Да, постоянно. В детстве, например, был такой момент: я нарисовал в шкафу белым карандашом танк. Меня, конечно, за это сильно отругали, как и за многие мои такие эксперименты. Я много чего творил, что-то даже поломал, но всё это я делал, разумеется, из добрых побуждений, чтобы узнать мир. Рисовал на уроках на листочке, такое тоже было.

— Публикуете ли Вы где-то свои фотографии?

— Когда с 2014 года это стало перерастать уже в профессию, я начал активно развивать свои соцсети. Но Instagram* очень многое банит, причем такая цензура действует в основном на русских. Я подписан на многие группы, где видно не только оружие, но и военную технику, но это никак не цензурируется, потому что это западное. А если я что-то выставляю, то получаю блок, предупреждение. Такая история началась, кстати, после моей поездки на Донбасс, когда я начал публиковать оттуда различные материалы. Для удобства я создал свою группу «Фото СпН» в социальной сети «ВКонтакте». В плане контента эта платформа более лояльная.

— Как Вы приняли решение поехать на Донбасс?

— Я на тот момент работал в Москве, выполнял обычный заказ. Тут мне раздается звонок, человек говорит: «Нам тебя порекомендовали, мы предлагаем тебе поездку в качестве фотографа на Донбасс». Я был очень этому рад. Я патриот, и мне хотелось сделать что-то значимое. Спрашивали, сколько денег я хочу за это получить, но я сказал, что поеду туда бесплатно и сделаю все в лучшем виде.

— Как на это отреагировали Ваши близкие?

— В первую очередь я сообщил об этом своей жене. Я ее очень уважаю, поэтому понимал, что обязан ее об этом оповестить, хотя знал, что все равно туда поеду. Я ей позвонил и все рассказал. Она спросила, что я об этом думаю, я ответил, что очень хочу поехать, после чего она сказала: «Тогда езжай, ты знаешь, что мы будем тебя ждать. Я понимаю, что для тебя это важно, но просто будь осторожен».

Надо было ещё сообщить об этом своим родителям. В первую очередь я почему-то решил позвонить отцу. Он у меня человек немногословный, и после того, как он об этом узнал, просто сказал: «Молодец, отзванивайся».

Все конечно переживали, и друзья, и семья, но я старался не давать для этого повода. Многие вещи, которые я там пережил, я просто не рассказывал. Некоторые публикации выставлял уже после того, как вернулся домой, потому что там было очень много напряженных моментов.

— Где Вы смогли побывать во время этой поездки?

— Донецк, Мариуполь, Северодонецк и их окрестности, объездили огромное количество поселков. Мы общались с населением и могу сказать, что 95 процентов из них говорят, что они очень рады, что мы там (Россия). Когда мы заезжали в город Северодонецк, который был в ужасном состоянии, мы увидели надпись на стене: «Россия, спасите нас от нацизма».

— Были ли какие-то надежды, которые Вы возлагали на эту поездку?

— Я туда ездил за материалом, моя задача была такой, и я его получил. Я надеялся лишь на то, чтобы всё прошло нормально, вернуться оттуда целым, чтобы моя техника не пострадала, и чтобы у меня никто не отнял материал. От этой поездки я получил всё, чего ожидал.

— Что Вас потрясло на Донбассе больше всего?

— Во-первых, колоссальная разница ценностей. Если в тех местах, где мирное время, ребенку не подарили приставку, то ему от этого становится плохо. Когда я был на Донбассе, я видел, как дети радуются маленькому мешочку с конфетами и не могут поверить в свое счастье. Вы не представляете, на что там могут пойти люди ради обычного обогревателя, они радуются даже теплым носкам. А здесь человек впадает в депрессию, если не может купить второй автомобиль. Мы стремимся к хорошей жизни, и это неплохо, но не нужно возводить это в культ. В погоне за комфортом люди начинают забывать о таких действительно важных вещах, как доброта, помощь ближнему, семья.

Если говорить о военных, то, когда мы приехали на полигон, то спрашивали у бойцов, что им привезти, на что они отвечали: «Привезите нам кубики «Maggi». Потому что у них там нет разнообразия в еде, и вот достаточно добавить в нее этот кубик, и получается очень вкусное блюдо. Радуются таким мелочам, как сгущенка. Такой вот разрыв ценностей.

Был ещё один момент, который мне очень запомнился. Мы как-то заходили в кафе, и там висела табличка, на которой было написано: «Посетителей с оружием не обслуживаем». Представьте, мирный город, общественное место, и такое вот предупреждение.

— Запомнилось ли Вам оттуда что-то хорошее?

— Когда я туда приехал, я был окружен невероятной заботой. Вокруг, несмотря на то, что военное время, собирается большое количество добрых людей, и они друг за друга горой. Подходили ко мне, говорили: «Не переживай, мы тебя, если что, прикроем».

— Повлияла ли эта поездка на Ваше внутреннее состояние? Понадобилось ли Вам потом время, чтобы прийти в себя?

— Когда я приехал с Донбасса в Москву и снова вернулся в свое окружение, меня спрашивали, что со мной случилось. Говорили, что со мной невозможно разговаривать, что я как призрак. Мне, наверное, потребовалось чуть меньше месяца, чтобы адаптироваться к мирной жизни. Потому что, когда я туда приехал, я увидел, какие у людей проблемы. К счастью, я не побывал в каком-то боевом столкновении. Конечно, люди, которые переживают бомбежку, у них это отпечатывается на всю жизнь. Правда, у нас был один очень пугающий момент во время поездки. Нам устроили ночлег в одной гостинице в Донецке, это был невероятный уровень комфорта. Мы спали не в каких-то мешках, а в люксовых номерах. И вот ночью за окном мы видим, как прилетают снаряды. Донецк — это не военный город, там живут обычные люди, которые ходят в кафе, гуляют по парку. И в восемь утра мы видим из окна эту бомбежку. Снаряды ложились примерно в 400 метрах от нас. И это, конечно, многое меняет в голове.

— Как пришла идея организовать фотовыставку «По горячим следам СВО» в Барнауле?

— Мне это предложил мой друг. У меня не было такой цели, я просто хотел получить материал, поделиться им с людьми, но не в таком глобальном плане. Народу на открытии в музее было много. Я сказал пару слов на выступлении, но это было очень тяжело, потому что в голове всплывали воспоминания о том, что я пережил, видя боль других людей.

— На выставке было представлено 15 Ваших лучших фотографий, есть ли у каждой из них какая-то своя история?

— У любой фотографии есть своя история, потому что это какой-то момент жизни. На выставке была фотография, которая называется «Девочка в детдоме». Когда я ее делал, мне было очень больно от того, что этот милый и красивый ребенок оказался в таком страшном месте. Когда мы туда приехали, она просто молча смотрела на нас и стояла в окружении мужчин в бронежилетах. Мне очень хотелось ее оттуда забрать, чтобы она могла гулять не по заминированным паркам, чтобы у нее в жизни больше не было никаких воздушных тревог. Когда я рассказывал об этом в социальных сетях, я просто не мог сдержать слез.

Есть ещё одна фотография, которая очень тяжела для меня в эмоциональном плане. Она называется «Послание ребенку». Мы тогда шли по Северодонецку, видим эти разрушенные дома, вроде ничего такого примечательного, и вдруг я замечаю эту надпись на стене. Так как я сам являюсь отцом, я себя почувствовал в шкуре этих родителей, которые писали сообщение своему ребенку. Возможно, это были даже не они, а кто-то писал за них. Я не знаю какие тогда были обстоятельства, может, начались активные боевые действия, может, людей выгоняли военные. Я этого не знаю, и именно это заставляет твой внутренний мир сворачиваться в бараний рог. И параллельно с этим я почувствовал себя на месте этого ребенка, который читает эту надпись. Я будто и родитель, и ребенок одновременно.

Представьте каково это, ведь каждый родитель хочет, чтобы его ребенок был в безопасности, а тут такая ситуация. Они отошли от своих квартир по каким-то причинам, а ребенка на месте не было, либо он потерялся. Или, если я ребенок, то я вижу это послание, и ощущаю облегчение, потому что вижу этот адрес и знаю, где мои родители.

Эта фотография наиболее эмоциональная, потому что я снимал на Донбассе и взрослых, и военных, им, конечно, всем очень тяжело, но тут речь совсем о другом, здесь речь о детях. Потерять ребенка – это самое страшное. На этом фото пересекаются сразу две жизни, и родителей, и детей.

— Есть ли какие-то вещи, которые Вы переосмыслили после поездки на Донбасс?

— Выступая перед людьми на открытии выставки, я рассказал им о своем понимании патриотизма. Оно пришло ко мне как раз тогда, когда я был на Донбассе, и состоит из трех частей.

Во-первых, это любовь к Родине. Для меня это означает, что не нужно никуда уезжать, когда происходит что-то плохое. Родину нельзя поменять в любом случае, ты здесь родился, вырос. Это может быть не вся страна, а твой край, не нужно его предавать.

Во-вторых, нужно всё брать в свои руки. Есть такие люди, которые жалуются, что им ничего не дают, что они ничего не получают. А ты возьми и сделай всё сам. Я бы тоже мог сидеть сложа руки и говорить: «Организуйте кто-нибудь выставку». Человек должен сам проявлять инициативу.

И третье, нужно всё делать максимально хорошо. Представьте, если бы все выполняли свою работу хотя бы на 95 процентов, и стремились к этим ста. Всё всегда должно быть выполнено качественно.

Недаром говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Фотографии Даниила Жданова являются тому подтверждением. В них раскрывается вся боль и одновременно с этим отвага тех, кто сейчас находится на Донбассе. Будем надеяться, что Даниил когда-нибудь сможет посетить и другие города России, где расскажет всем эту захватывающую историю о своей поездке.

* Instagram принадлежит компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной на территории РФ.

Автор фото и видео Даниил Жданов