БАМ – это треть моей жизни!
Строитель Северомуйского тоннеля, фалерист Михаил Чижов
В 2024 году Байкало-Амурской магистрали исполняется 50 лет. Редакция газеты «ЧС» открыла рубрику, посвященную этой знаменательной дате. Первая публикация – «Да здравствует великий БАМ» – вышла в феврале текущего года, где своими воспоминаниями о великой стройке делятся супруги Абумуслим и Наталья Талхиговы из Искитима. Герой сегодняшнего материала – житель Новосибирска Михаил Чижов. Он участвовал в строительстве знаменитого Северомуйского тоннеля.
Бич БАМа – это пожар
Я узнал о БАМе, когда учился в Архангельском лесотехническом институте. Во всех газетах, на радио и по телевидению рассказывали об этой великой стройке, поэты писали о ней стихи, композиторы сочиняли песни. Поэтому я решил: как закончу учебу, отработаю положенный срок по распределению (таковы были правила в те годы), то обязательно поеду строить Байкало-Амурскую магистраль. Очень уж хотелось быть причастным к столь важному историческому событию. Ведь действительно, подобных проектов в мире больше нет.
Возможность поехать на стройку появилась в 1983 году, мне было 23 года. Мое решение поддержала и моя жена Татьяна Павловна. 12 июня мы с ней расписались, а через три дня поезд увозил нас в далекий, для нас пока неведомый, но очень манящий край на берегу реки Муякан – в республику Бурятия, где уже полным ходом шло строительство Северомуйского тоннеля.
Едва мы вышли из поезда, сразу поняли, в какое удивительное место приехали: Северомуйск окружали высоченные горы, они словно обнимали его с разных сторон. Кипучая жизнь в поселке захватила с первых мгновений. Было желание поскорее выйти на работу, стать участником этих событий.
Нас поселили в бараке, в котором, как в общежитии, было около десяти комнат. «Блага» на улице, белёный извёсткой туалет в шутку называли «белым домом». Таких домов барачного типа мы с женой раньше не видели никогда: здания сделаны из фанеры, внутри стен – минеральная вата. Зимой в них было очень холодно, за окном ведь температура опускалась ниже пятидесяти градусов. Спасали калориферы. Из-за этого часто проводку замыкало и случались пожары. Всего за десять минут такой барак превращался в пепелище.
Надо сказать, пожары были для БАМа настоящим бичом. Щитовые дома, с одной стороны, оказались хорошим решением вопроса по обеспечению жильем прибывающих отовсюду строителей магистрали: возводили бараки очень быстро, но и горели они так же быстро.
Не миновало такое бедствие и нашу семью. Это случилось в 1990 году. Ночью. В соседней квартире закоротило электропроводку, в считанные минуты огонь охватил кровлю здания. Когда я выбегал с сыном на руках из горящего дома, струи плавящегося рубероида с крыши попали на меня. Эта отметина до сих пор напоминает мне о том жутком событии. К счастью, все остались живы, правда, сгорело и имущество, и документы, и фотографии. Что-то спасти не представлялось никакой возможности. Благо, народ в Северомуйске был очень сердобольный и отзывчивый: помогли, чем могли. Хочу отметить, что взаимовыручка – это одна из главных особенностей северомуйцев, а ведь жили там люди разных национальностей, приехавшие со всего Советского Союза.
Несмотря на то, что рабочих рук на строительстве БАМа не хватало, брали туда далеко не всех. Требовались инженеры, экономисты, водители, автомеханики, токари, слесари, плотники, маркшейдеры. Я мечтал работать проходчиком, в самóм Северомуйском тоннеле, чтобы быть причастным к этой масштабной стройке. Помню, когда попал внутрь проходки, впечатлился размерами тоннеля, масштабами работ: огромная техника выворачивает пласты грунта, вгрызается в камень, с невероятным трудом, медленно, миллиметр за миллиметром, продирается дальше и дальше. Все вокруг гремит, гудит, вода льется – одним словом, грандиозное зрелище!
Воплотиться в жизнь моей мечте не было суждено, проходчиком меня не взяли: специальность механика не подходила, поэтому направили сначала в автобазу, а потом перевели в механические мастерские, где мы занимались металлообработкой. По официальным данным, за весь период строительства Северомуйского тоннеля, а это ни много ни мало 26 лет, смонтировано более 70 тысяч тонн металлоконструкций! Мы готовили технику для проходческих работ: ремонтировали вагонетки, на которых перевозили бетон, делали валы, изготавливали армированные каркасы, анкеры – в общем, шахтное оборудование, а для поселка «варили» трубы для системы центрального отопления. Примечательно, что вся теплотрасса прокладывалась над землей, что, кстати, облегчало ремонт во время коммунальных аварий,
а их было немало: из-за сильных морозов система часто перемерзала и рвалась. Супруга Татьяна по профессии – экономист, в свое время работала в Украине на шахте, поэтому в Северомуйске трудоустроилась в управление тоннельного отряда в планово-технический отдел.
Еще одним ярким событием в моей жизни стало рождение сына Константина 3 мая 1984 года. Помню, в этот день моя жена была в роддоме, а мы с друзьями решили отметить столь знаковое для моей семьи событие высоко в горах. Забрались на самую вершину, а потом скатились вниз по насту, и не подумали ведь, что можем нарваться на камень под снегом. Сейчас даже смешно: молодые, бесшабашные были…
Жили мы в то время уже в двухкомнатной квартире. Впрочем «двухкомнатная» – это очень громко сказано. На самом деле, изначально мы вселились в комнату площадью 24 квадратных метра. Начальник отряда говорит: «Руки, голова есть, значит, сможешь переделать в квартиру». Сказано – сделано. Поставил перегородки – получился маленький зал и крошечная кухня, где была только холодная вода, «блага», как и прежде, – в «белом доме» на улице. На рождение сына нам подарили изготовленную на местной пилораме детскую кроватку, а остальную мебель – шкафы, столы и стулья – сделал сам. Позже к нам приехала моя мама, чтобы помогать нянчиться с внуком. Вот так, в тесноте, но не в обиде, мы прожили лет пять.
А потом в Северомуйск приехал тоннельный отряд № 19 из Северобайкальска, где он закончил стройку. И начали в поселке возводить жилые благоустроенные дома, где каждая квартира имела отдельный вход. Нам дали уже полноценную двухкомнатную квартиру.
Надо сказать, строителям БАМа создавали все условия не только для работы, но и для жизни. Стройка века поддерживалась государством, обеспечение было на высшем уровне. В магазине – изобилие: одежда, обувь, то же детское питание – сплошь импортное. Шубы норковые, мутоновые, пальто с лисьими, песцовыми воротниками – чего только не было. Сейчас это даже забавно звучит, но тогда это действительно вызывало шок, ведь в тех местах, откуда люди приезжали на стройку, такого просто не было, большинство жителей Советского Союза жили в дефиците, всё приходилось «доставать» по великому блату.
Для отдыха северомуйцев тоже был отличный выбор. В поселке работали два Дома культуры, где проходили разные мероприятия: концерты, творческие конкурсы, показывали кинофильмы. Меня больше тянуло к спорту, поэтому после смены частенько в спортзале играл в волейбол, теннис, участвовал в спартакиадах. А кто-то занимался охотой и рыбалкой. Природа там удивительная, щедро одаривала своими богатствами. В общем, каждый находил дело по душе.
В коллекции значков – вся история БАМа
Моим большим увлечением на БАМе стало коллекционирование значков, посвященных стройке века. В процессе строительства случались всевозможные события: от разных организаций, тоннельных отрядов от «БАМтоннельстроя» проводились велопробеги, спартакиады, сбойки тоннелей, к юбилейным датам выпускались награды. По сувенирной продукции – значкам, открыткам, маркам – можно было узнать об истории этого масштабного строительства.
Когда случился пожар в нашем бараке, сгорела и моя коллекция значков. Но БАМ в моей жизни имеет огромное значение, в Северомуйске я прожил 23 года, поэтому, уже будучи на пенсии, вновь решил заняться любимым делом. За 10 лет собрал около 2 тысяч значков. Все они без исключения мне очень дóроги. Ведь каждый экспонат для меня – это память о годах, проведенных на великой стройке, напоминание о моей причастности к столь грандиозному для страны событию.
Есть в коллекции необычные значки. Один из них посвящен «Чертовому мосту». Это полукруглый виадук на Северомуйском обходе Байкало-Амурской магистрали длиной 360 метров. Уникальное инженерно-техническое сооружение построено в 1986 году и расположено на характерных двухъярусных опорах, в крутой кривой на уклоне
через долину реки Итыкит на высоте 35 метров. Таких конструкций в России больше нет. Мостовой переход получил широкую известность и такое необычное название потому, что немного раскачивался при прохождении по нему железнодорожных составов, поэтому пользовался недоброй славой у машинистов, опасающихся проезжать по виадуку. «Чертов мост» считается одним из красивейших мест на БАМе, он привлекает немало туристов. Недаром ему посвятили значок.
В этом году Байкало-Амурской магистрали исполняется полвека, и у меня в комплекте уже есть памятные значки, медали, посвященные этой знаменательной дате. То есть моя коллекция живет, пополняется новыми и весьма интересными экспонатами.
Байкало-Амурская магистраль – это проверка на прочность
Я счастлив, что прожил на БАМе 23 года. Потому что для меня БАМ – это люди: особенные, работящие, открытые, отзывчивые, добрые, душевные, талантливые, готовые в любой момент подставить плечо, поддержать и словом, и делом. Там я обрел настоящих друзей.
Уходя, мы даже двери в свои дома не закрывали, потому что были уверены: воров среди северомуйцев нет. Все жили одной большой, сплоченной семьей.
Строителей магистрали судьба испытывала на прочность, «подбрасывая» им разные превратности в виде аварий, затоплений в тоннеле, пожаров в домах. И несмотря на эти «огонь, воду и медные трубы», каждый из нас знал: без помощи никто не останется. Именно поэтому многие из нас, несмотря на испытания и невзгоды, продолжали жить на БАМе, работать и верить: тоннель длиной 15 343 метра все же будет построен.
И это случилось. Через долгих 26 лет! Еще одним ярким событием в моей жизни стал пуск первого поезда в 2001 году. У меня до сих пор сохранился билет-приглашение на поездку. Трудно передать словами те чувства, с которыми каждый из нас ехал по новому тоннелю. Сердце распирало от невероятной гордости, что мы это все-таки сделали!
Очень добрые воспоминания у меня сохранились о руководителе нашего тоннельного отряда Александре Павловиче Северине. Грамотный специалист, настоящий трудоголик и при этом невероятно душевный человек. Он всегда заботился о подчиненных, беспокоился об их быте, старался поддержать коллектив, чем-то помочь. После завершения стройки он многим помог с работой. Знал, что люди остались не у дел. Приглашал строить тоннели по всей стране. Так, я успел поработать на строительстве метро в Красноярске, Москве, Сочи, а также участвовал в строительстве станции метро «Березовая роща» в Новосибирске. Сейчас Александр Павлович строит метро в Москве.
Еще очень тепло вспоминаю Марата Мулахмедовича Рахимова. Замечательный специалист, преданный своему делу, чуткий к судьбам людей. В настоящее время он строит метро в Казани.
Да, много хороших людей подарил мне БАМ. Благодаря содружеству участников стройки, мы до сих пор на связи, хотя живем в разных городах России и даже за ее пределами.
Память о БАМе сохраняет только самое светлое и доброе
За годы работы на строительстве Байкало-Амурской магистрали я пережил пять эпох. Мы приехали на БАМ из развитого социализма, где был тотальный дефицит. Оказавшись в Северомуйске, очутились в коммунизме с его невиданным изобилием. Потом в стране началась перестройка, и это, конечно, не могло не отразиться на жизни в нашем маленьком таежном поселке. В те годы даже шутили по этому поводу: «Перестройка – мать родная, хозрасчет – отец родной, и зачем родня такая, лучше буду холостой». Впрочем, поводов для шуток было мало. Жить в Северомуйске стало сложнее, поддержка от государства существенно снизилась. Тем не менее никто не сдавался, не уехал. Самый тяжелый период – четвертый: эпоха «дикого капитализма», когда на фоне развала страны произошел глубочайший экономический спад. Нам на несколько месяцев задерживали заработную плату, начались забастовки, проходчики по нескольку дней не выходили из забоя. Бастовали и мы, работники механических мастерских. И другого выхода из ситуации не видели, ведь у всех семьи, дети, надо было как-то выживать. Сумасшедшая инфляция превращала выплаченную за несколько месяцев зарплату в сущие гроши. В поселке стало нестабильно и небезопасно, участились грабежи. Наш дом грабили дважды, когда мы уезжали в отпуск. Одним словом, уже не было той сплоченной семьи и БАМовского братства, как раньше. Несмотря на это, мы оставались верны великой стройке, жили с верой в лучшие перемены. Как и вся страна. Пятой стала эпоха рыночной экономики.
В 2003 году, когда Северомуйский тоннель был официально принят в постоянную эксплуатацию, мы решили уехать. К сожалению, обещание со стороны государства дать квартиру в любом регионе страны не сдержали. Да это и понятно, к окончанию строительства БАМа уже и страна была совсем другой. Поэтому у многих наступила некая растерянность и неопределенность, люди не понимали, куда ехать и что делать дальше. Большинство отправилось туда, где жили дети. Наш сын учился в Новосибирском институте железнодорожного транспорта (ныне СГУПС), поэтому мы с женой переехали в Новосибирск.
А сейчас я переживаю «пенсионную» эпоху, продолжаю пополнять коллекцию значков про БАМ. Горжусь тем, что сын Константин пошел по моим стопам: он работает в крупной компании и строит на территории России мосты и тоннели.
И, конечно, мы с женой Татьяной живем воспоминаниями о том времени, которое провели на БАМе. Примечательно то, что все плохое стало блеклым и малозначительным, многое вообще стерлось, осталось только светлое, яркое, а особенно крепка память о людях, которые совершили поистине героический подвиг, построив крупнейшую в мире железную дорогу – Байкало-Амурскую магистраль.
