Война, любовь, служение

Война для Виктора Фролова закончилась лишь в 1950 году. Ему тогда было всего 25, а за плечами уже – целая жизнь.

Его призвали со второго курса механического факультета Куйбышевского индустриального института в 1944. После подготовки, во время которой в Ульяновском артиллерийском училище он освоил навыки связиста, распределили во 2-й Белорусский фронт, а там отправили на наблюдательный пункт.

С этих пунктов, располагавшихся, как правило, на высоких зданиях, колокольнях церквей, ‒ там, откуда хорошо просматривалась оборона противника, военные геодезисты и топографы, их называли ещё «инструментальной разведкой», передавали артиллеристам координаты для стрельбы. Но там, откуда тебе отлично виден противник, ты и сам становишься открытой мишенью.

В 20 лет совсем не хочется умирать, и все же, свою жизнь на войне ты ценишь меньше, чем, скажем, рацию. Когда фашистский снаряд приземлился у самого пункта, вместо того чтобы бежать в укрытие, Виктор кинулся спасать рацию. Хорошо, комбат успел схватить за рукав, увлёк за собой – следующий снаряд попал в наблюдательный пункт.

Но страха не было, было только огромное желание победить.

Победу Витя Фролов и его друзья-сослуживцы встретили в Германии, на острове Рюген. Вечером 8 мая они услышали стрельбу и увидели яркое свечение трассирующих снарядов. Все как-то сразу поняли – случилось! И тоже стали стрелять в воздух, и кричать: «Гитлер капут! Гитлер капут!»

Но служба на этом не закончилась – часть расформированного полка переправили в Потсдам – охранять мир и порядок на оккупированных территориях. Здесь, по словам Виктора Ивановича, советским войскам предстояло одержать уже другую победу – без взрывов и стрельбы.

В разрушенных немецких городах не было воды, электричества, хлеба. И бойцам, которые ещё вчера воевали с фашистами, теперь предстояло построить мирную жизнь, по сути – для матерей, жен и детей своих врагов. Поскольку «товарищ Сталин» четко сказал: «Мы не воюем с населением».

В этом проявлялось величие народа-победителя.

«Победители дают нам продовольствия больше, чем давало прежнее правительство. Нам это трудно понять. На такой гуманизм, видимо, способны только русские», – писала берлинка Элизабет Шмеер.

Население кормили солдатской кашей, приготовленной в передвижных кухнях. Виктор как один из немногих, кто относительно хорошо говорил на немецком, ходил по городу и приглашал местных: «Bitte, Sie können den Brei nehmen». Позже организовали выпечку хлеба.

Немецкие женщины в благодарность стирали и подшивали солдатам одежду, приносили яблоки.

Позже у Виктора появилась особая миссия – восстановить радиосвязь.
Его назначили начальником базы, которая обслуживала радиотехнику, осуществляла вещание на территории Германии и передачу данных в Москву. Именно его техника транслировала в Советский Союз заседания Нюрнбергского процесса.

Все эти пять лет он, конечно, мечтал вернуться домой, увидеть маму, отца, сестер и братьев. В Семье Фроловых было 8 детей. Но, сойдя с поезда в Куйбышеве (ныне – Саратове), отправился в первую очередь в институт, где учился до войны, и объявил о своем желании восстановиться. Декан, окинув абитуриента строгим взглядом, спросил напрямую: «А экзамены-то ты сможешь сдать? Все-таки восемь лет после школы прошло». И увидев сомнение в глазах сержанта, предложил зачислить его вне конкурса на физико-химический факультет. Виктор согласился – вернулся домой уже студентом.

По окончании института он уехал по распределению в Новосибирск, где живёт до сих пор. Перевез сюда жену и новорожденного сына. В 1958 году Виктора Ивановича пригласили на службу в органы государственной безопасности. Его работа в КГБ до сих пор находится под грифом «Совершенно секретно». В декабре 1985 он ушел в отставку в звании подполковника, но позже указом Президента Владимира Путина Виктор Фролов был повышен в звании до полковника.

Вот такая героическая биография у обычного деревенского парня, родившегося в селе Пискалы Новобуянского района Куйбышевской области в 1925 году.

Несколько месяцев назад Виктору Ивановичу Фролову исполнилось 100 лет. Он активен, бодр, обладает прекрасным чувством юмора. С таким собеседником можно говорить о чем угодно: о музыке, шахматах, книгах… Мы говорили о любви.

«Это было первое занятие по математике. Когда я пришел, все места в аудитории уже заняли, пришлось сесть за первую парту, которую студенты обычно не любят – она ведь прямо перед преподавателем.

Началась лекция, и тут входит она – смелая такая, яркая, волосы, глазищи: «Можно?» В этот момент все парни в нее влюбились, а девчонки – возненавидели, потому что Софа во всем превосходила их – красивая, дерзкая, умная. Она окончила школу с золотой медалью и была зачислена в институт вне конкурса. Учеба ей давалась легко, самые трудные задачки щёлкала как орешки.

В общем, в тот первый раз она села рядом со мной на единственное свободное место, и сразу спросила: «Как вас зовут?» Я оробел, конечно. У меня опыта общения с ровесницами немного было, а тут еще такая…

Потом мы стали на всех занятиях садиться рядом. С ней было так легко, она со всеми общалась словно с хорошими знакомыми – никаких барьеров. Я за восемь лет после школы математику подзабыл, а тут интегралы. И Софа обратилась к однокурсницам даже не с просьбой, с требованием принести школьные тетрадки с задачами, чтобы я мог освежить все это в памяти.

Мы гуляли вместе, беседовали. Между нами возникли такие отношения»…

Виктор Иванович замолкает, мне кажется, полковник ФСБ едва сдерживает слезы – такой печалью и радость одновременно наполняют его воспоминания о яркой, как комета, девушке.

«Потом все как-то совпало: Нинка, моя сестра, увидела нас с Соней на улице и рассказала маме. А мама твердо заявила: «Нет, жидовку нам не надо!» И это так больно было, словно меня ударили. Да еще Вадим, однокурсник, признался мне, что с детства любит Соню: «Я не смогу найти себе кого-то другого, – говорит, – она – моя любовь». Наверное, мне не хватило смелости, дерзости, которой было так много в Соне, и я ее потерял…

На лекции по сопромату она попросила: «Погадай мне!», – и протянула ладонь. Я растерялся: «Как? Я не гадалка, не ясновидящий». Спас преподаватель, сделал Соне замечание: «Волохвяцкая, хватит болтать, лекцию слушайте!»

После уроков она подошла ко мне в лаборатории и снова попросила погадать. Я взял ее руку в свою, и так захотелось мне в тот момент, чтобы она была счастливой, самой счастливой. Стал говорить все, что в голову приходило: «Ты выйдешь замуж за военного, майора, – красивого, статного, успешного. Вы объедете с ним всю страну, весь мир»… Я рисовал ей фантастические картины счастливой жизни, а самому хотелось плакать, потому что в этих картинах не было меня».

Виктор Иванович опять замолкает, будто переносится в далекий 1953, когда Соня пришла к нему с Вадимом, чтобы сообщить о том, что он сделал ей предложение. Она казалось счастливой и в тоже время колеблющейся: «Так что мне ответить Вадиму, Витя? Вот как ты скажешь сейчас, так и будет». А Витя вспомнил слова матери, признание однокурсника и сказал: «Не сомневайся, Софа, выходи за него, у вас с ним будет счастливая жизнь!»

«Вот так я и отдал Софу. А сам с головой погрузился в учёбу. Да ещё в тот год запустили спутник, и он неудачно приземлился в воду. И в наш институт обратились с просьбой создать вещество, которое могло бы инициировать взрыв в условиях большого давления в воде. И я стал работать над этой задачей, и создал это вещество, будучи студентом третьего курса. Как? Для меня это до сих пор остается вопросом. Конечно, я изучил все существующие материалы. Но, наверное, во мне самом тогда что-то взорвалось…

Потом на каникулах я поехал во Владимир и встретил там Эльвиру, свою будущую жену. А через год она подарила мне сына».

Виктор Иванович уверяет, что был счастлив в браке, и наверняка это так. Просто первая любовь всегда живет в человеке ярким, теплым воспоминанием, которое наполняет солнечным светом пасмурные дни его жизни. Софа – его первая любовь, его юность, источник вдохновения…

«Годы спустя я с семьей по долгу службы вернулся в Потсдам. Сын учился тогда в 10 классе и принимал участие в соревнованиях по бегу. А мы с супругой болели за него. И вот на стадионе я вдруг увидел Софу. Она стояла с подругой и тоже смотрела на меня. Она совсем не изменилась, несмотря на прошедшие годы, такая же красивая. Потом они подошли, поздоровались. Я представил им Эльвиру. И Софа рассказала, как в институте я нагадал ей счастливую жизнь. Она уверяла, что в ее жизни все случилось в точности так, как в моем предсказании. Она, действительно, объехала всю страну, весь мир. И очень счастлива… Выходит так, что я сочинил жизнь, а она ее прожила».

Выходит ‒ так.