Война в уроках и лицах. Как менялось преподавание истории Победы в школе с 50-х до 2020-х

Часто говорят, что в России прошлое непредсказуемо. Если так, то и на уроках истории события Второй мировой войны в зависимости от времени приобретали новую окраску. О том, кого восхваляли и о ком молчали, какие события изучали, а о чем предпочитали не упоминать на школьных уроках, ЧС-ИНФО рассказали школьные учителя.

Сегодня на тему войны мы посмотрим с новой, редко встречающейся в газетных статьях точки зрения, – как с течением времени изменялась трактовка событий и подвигов героев Великой Отечественной войны на школьных уроках истории. И это неслучайно. Основа восприятия места и роли своей страны в мире закладывается в абсолютном большинстве именно в школе.

Наша первая собеседница Валентина Николаевна Юдина свой первый урок провела еще в 1952 году при И.В. Сталине, когда ей, выпускнице Бийского педучилища (позже Томского госуниверситета), пришлось вести уроки истории во всех классах маленькой сельской школы:

— Сначала давайте поговорим о том, что на протяжении всех лет оставалось неизменным. Всегда 9 мая был великим праздником, отмечаемым всенародно, и никому из руководителей государства не удалось или не захотелось испортить этот праздник. Никогда не оспаривалось мнение, что Победа принадлежит народам всех союзных республик. На уроках всегда подчеркивалось, что только дружба народов помогли одолеть врага. Не приходилось учителям кривить душой и при подаче материала о масштабах послевоенной разрухи. Практически не скрывали масштабы людских потерь, сразу после войны была озвучена цифра в 20-25 миллионов человек, и впоследствии она только увеличивалась. Расхождения, думаю, объяснялись недостатком данных и несовершенством подсчета.

По словам Валентины Николаевны, которая, кстати, свой последний урок провела в 2005 году(!), неизменным оставалась оценка значения антигитлеровской коалиции и открытия «второго фронта». Еще при жизни Сталина в учебниках появилось утверждение, что главная роль в Победе принадлежит Советскому Союзу, и победить Германию мы смогли бы и без «второго фронта». Это мнение до сих пор не изменилось, и, думаем, уже не изменится.

— Теперь о том, что с течением времени менялось в наших уроках. К примеру, оценка событий на момент начала войны. При Сталине мы, учителя истории, упирали на вероломство врага, на нарушение пакта о ненападении. Большие потери и глубина проникновения противника на нашу территорию объясняли тем, что мы мирная страна и к войне не готовились из принципиальных соображений, — продолжаем беседу с В.Н. Юдиной. — При Н.С. Хрущеве вскользь начали говорить об устаревшем вооружении и репрессиях в армии, неправильной оценке Сталиным противника, но это лишь в вузах, в школах тему обходили стороной. Также поступали учителя и при Л.И. Брежневе. Только во время перестройки на уроках открыто стали называть причинами неудач первых лет войны устаревшее вооружение, недостаток кадров из-за репрессий и нежелание Сталина поверить в донесения разведки.

Можно сказать, что то же самое произошло с оценкой действий советских военачальников. Сразу после войны все были героями, казалось, что тактических и стратегических ошибок никто не совершал. В учебниках ни одну из воинских операций не смели назвать неудачной. С течением времени лишь прибавлялось количество имен героев-полководцев. Только при Брежневе и особенно при М.С. Горбачеве стали говорить о глупости, бездарности части приказов советских генералов. Также почти не говорилось о предателях. В учебниках было лишь упоминание о том, что предатели выдали подпольную организацию «Молодая гвардия». Считалось, что на оккупированной территории практически все были партизанам и подпольщиками, фашистам помогали лишь недобитые белогвардейцы и их прихвостни, оставшиеся после гражданской войны. О массовом и охотном приеме в полицаи, об армии генерала Власова упоминания в учебниках появились лишь при Брежневе и то чуть-чуть.

Больной и стыдной была тема пленных. При Сталине и Хрущеве о пленных не говорили, как будто в плен никто не попадал, хотя прошедших через него и погибших в нем были миллионы. Упоминали лишь о героях генерале Карбышеве, летчике Девятаеве и, может быть, еще нескольких случаях бесспорных подвигов, и на этом все. О том, что родственники были в плену, не рассказывали. Это был страшный позор, над детьми бывших пленных в школах смеялись и издевались. Положение смягчилось при Брежневе, когда появились художественные книги и кинофильмы на эту тему.

Интересно, что при каждом новом руководителе советского и российского государства учителям приходилось по-разному подавать основные сражения ВОВ. При Сталине основное внимание уделялось плану «Десять сталинских ударов», в который вошли крупнейшие сражения конца войны: прорыв блокады, разгром армии «Юг», освобождение Крыма и прочее. План считался исключительно заслугой Сталина и изучался с особой тщательностью. Большое количество уроков отводилось Сталинграду при Хрущеве, который во время войны был там членом военсовета. Брежнев запомнился учителям и ученикам подробнейшим и абсолютно обязательным изучением операции по освобождению Новороссийска. Слова «Малая земля» (плацдарм, где воевал Брежнев) были знакомы и первоклассникам. Горбачев, слава богу, не воевал, но при нем, как будто спохватившись, стали уделять большое внимание успехам разведки.

— Наиболее изменчивой в преподавании истории стала трактовка роли Сталина, — делится воспоминаниями наш второй собеседник Виктор Петрович Кошаев, начавший преподавать историю в 1965 году. — При жизни Сталин, конечно, был главным героем войны. Присвоение звания генералиссимуса в глазах народа было оправданным. Об ошибках никто не знал или не думал. При Хрущеве все изменилось. После 20-го съезда, который осудил «культ личности», Сталин пропал из учебников совершенно. Страницы либо вырывались, либо заклеивались. Я как раз учился в школе и помню эти замазанные краской и клеем книги. Часто вместо них учителя приносили нам газеты, из которых читали статьи о международном положении и очерки о героях войны. На вопросы детей о Сталине, если таковые и были, старались не отвечать.

Казалось невероятным, но при изучении войны умудрялись вообще не произносить имя Сталина! Везде звучало «советское руководство». Ситуация немного изменилась при Брежневе. Интересно, что «возвращение генералиссимуса» шло, что называется, снизу. Люди в возрасте помнят, как черно-белые портреты Сталина прикрепляли к ветровому стеклу автомобиля, как их продавали в поездах немые коробейники, как совершенно обязательным на 9 мая стал тихий тост в кругу своих «За Сталина». В конце 70-х эта фамилия замелькала в учебниках, его роль трактовалась уклончиво. Но уже были некоторые кинофильмы, выходили книги. А когда к власти пришел Горбачев, о Сталине на уроках заговорили кто во что горазд. Тут уже не было границ, кроме отношения к нему самого учителя. Но если бы это касалось только личностей!

— К сожалению, в 90-тые при Ельцине личные предпочтения педагогов стали заслонять разум. Многие кинулись «раскрывать детям правду». История Великой Отечественной войны нередко представала цепочкой сплошных неудач. Непонятно, как и победили! Гадливую шутку о том, что «вот проиграли бы и пили бы теперь «баварское», часть людей воспринимала совершенно серьезно. И ведь среди них были учителя истории! — возмущается Виктор Петрович Кошаев. – Хорошо хоть в начале 2000-х уже спохватились, понимая, что этот бред способен обернуться громадным ущербом обществу и государству. Сегодня много делается для того, чтобы пресечь забвение или извращение роли Советского Союза  в разгроме фашизма. Школа тут имеет основополагающее значение. Зачастую именно педагоги определяют, что будет считать правильным и ценным для себя взрослый человек, когда он воспитывает своих детей, участвует ли в споре на политические темы или защищает свою родину с оружием в руках. Как ни банально это звучит, но бдительность терять нельзя.

Елена ОРЛОВА 

Поделиться:

Наш канал на Яндекс.Дзен