«Многое из того, что пишут про украинских солдат, – правда»: кузбасский доброволец рассказал о боях в Украине

Владиславу 25 лет. Он родился и вырос в Новокузнецке, в 2017 году прошел срочную службу в армии. До начала специальной операции на Украине работал сварщиком на заводе. Однако спустя два месяца после начала спецоперации записался добровольцем и отправился на фронт вместе с полком имени Героя России А. А. Кадырова. Что сподвигло молодого человека из южной столицы Кузбасса поехать в Чечню и записаться в добровольческий полк, узнала корреспондент «ЧС-ИНФО».

По словам Владислава, когда 24 февраля он узнал, что на территории Украины началась специальная операция, то не почувствовал порывов, чтобы отправиться на передовую. Тогда его жизнь состояла из привычного для большинства россиян графика «дом-работа-дом». Всё изменилось несколько позже.

Как ты попал в добровольческий полк? Что заставило тебя, не имевшего раньше опыта контрактной службы, пойти на фронт?

«До того, как я оказался на Украине, я был обычным работягой – трудился сварщиком на заводе. Сейчас, находясь на гражданке, я работаю сварщиком там же. Первые несколько недель я просто следил за ситуацией на Украине и никуда не рвался, думал, что всё будет хорошо, что наше Минобороны справится. А потом, когда начали появляться видеоролики, как наших солдат берут в плен, как пытают, отрезают конечности, как расстреливают мирных жителей, в голове загрохотала мысль: «Надо идти, надо идти, надо идти»! И я стал искать варианты того, как можно попасть на фронт. Я решил, что нужно помочь солдатам своей страны, поехать, нужно как можно скорее всё это прекратить. Я ненавижу фашизм, ненавижу. Если бы это была просто война, не было бы четвертования пленных, которое я позже видел и своими глазами, издевательства над солдатами, игр в «прятки» за спинами мирных жителей – я бы никуда не поехал», – рассказывает Владислав.

Про реакцию родителей кузбассовец вспоминает с грустной улыбкой. По словам добровольца, после того, как он сообщил матери о своих планах, женщина обрушилась на него с криками и нецензурной бранью. Но, увидев решимость в глазах сына, отступила, а позже свыклась с этой мыслью.

«Когда я шел, я понимал, что я могу умереть. Это был полностью осознанный поступок, ведь, даже если я умру, я буду знать, за что умираю. За Родину, за то, чтобы не было фашизма. В день моего отъезда мы с матерью попрощались, обнялись, и я уехал. Мать не пыталась меня переубедить или остановить. В тот момент у меня не было друзей, не было девушки. О своем решении я сказал только матери. Не думаю, что если бы рядом была любимая женщина и друзья, это бы что-то изменило», – размышляет Владислав.

Попасть на фронт добровольцем можно было несколькими путями. Самым простым вариантом оказался поход в военкомат, чтобы отправиться на Украину по контрактной службе. Но для Влада этот путь был слишком долгим.

«Сначала я пошел в военкомат, где мне предложили подписать контракт, месяц отслужить по нему, потом месяц пробыть на выживании и только после этого отправиться на Украину. Меня такой вариант не устроил – слишком долго. И я стал искать другие. Через некоторое время знакомые скинули номер телефона, по которому набирали добровольцев в Чечню. Я позвонил по нему за неделю до того, как поехать в Грозный, и мне сказали, какие документы взять с собой. Как только мне выплатили зарплату, я взял билет на самолет и полетел в столицу Чеченской Республики», – по приезду в аэропорт у Владислава проверили документы, после чего парень отправился в администрацию города.

В мэрии Грозного собрались около 40 добровольцев, решивших отправиться на Украину. После того, как все желающие попасть на передовую собрались, их погрузили в два вместительных автобуса и отвезли на базу спецназа, где мужчины проходили военную подготовку.

«Нам выдали оружие, дали наставления, рассказали, как вести себя в различных ситуациях – многие из нас не знали, что такое военные действия. Я тоже не знал. Вместе со мной вообще служил 19-летний парень, который «загасился» от срочной службы и пошел добровольцем», – вспоминает новокузнечанин.

Что такое военные действия?

«Военные действия?», – задумался доброволец. – «Страшно. Смерть. Сейчас война другая, не такая, как раньше. Много информационной войны, много жестокости. Из-за этого, мне кажется, она стала еще страшнее, чем раньше. Сейчас на Украине идет артиллерийская дуэль между россиянами и украинцами –Град, Смерч…».

«Многое из того, что пишут про украинских солдат, – правда»

На Украине Владислав пробыл недолго, всего два месяца. Он не мог выбрать срок службы самостоятельно, всех мужчин, попавших в добровольческий полк, контрактовали на два месяца. У молодого человека было несколько боевых выходов, за которые он успел повидать многое.

«Многое из того, что пишут про украинских солдат, – правда. Про издевательства над пленными солдатами – правда. Про то, что украинские солдаты во время обстрелов прикрываются мирными жителями – правда. По крайней мере, и то, и другое я видел своими глазами», – морщится молодой человек.

«Во время штурма я эвакуировал бабушку, пережившую Великую Отечественную войну»

Несмотря на то, что некоторая часть жителей Попасной успели эвакуироваться, среди горожан были те, кто не успел покинуть зону боевых действий, не захотел этого делать по личным или идеологическим причинам. По словам Владислава, были и те, кто слишком долго засиживался в подвалах из-за постоянного обстрела жилищ.

«Если украинские военные находят мирных жителей, их берут в плен, заставляя ходить рядом с местом огня. Бывало так, что мальчишек заставляли ездить на велосипедах и делать разведку. Детей и женщин выставляли у окон. Мы не могли стрелять по мирным жителям. Они ни в чем не виноваты. И самое страшное, что это не просто видео из «Telegram», которые я смотрел в марте и начале апреля, это реальность. И конкретно с этим ты ничего не можешь сделать.

Во время одного из штурмов я эвакуировал девятерых человек из жилого дома, двое из которых были неходячие бабушки. Одна пережила Великую Отечественную войну. Очень грустно, что она опять попала в центр военных действий.

Бывало такое, что нужно штурмовать жилой дом, а ты не можешь этого делать из-за нахождения в здании гражданских. Я точно помню, что при штурме в доме была маленькая девочка, ее сестра, мама и другие жильцы. Солдаты ВСУ выставили этих детей в окна, высовывали автоматы и начинали палить по нам. Мы не могли отвечать на огонь», – рассказывает сибиряк.

В тот день дом удалось отбить, и молодой человек вывел из обстреливаемого здания пятилетнюю девочку и ее мать.

«Там было страшно все два месяца, каждый день, где бы я только не находился»

Военные действия – каждодневные тяжелые испытания для психики человека. Однако был день, который оказался самым травмирующим, терзающим сейчас по ночам, болезненным воспоминанием для 25-летнего новокузнечанина.

«Там было страшно все два месяца, каждый день, где бы я только не находился. Одним из самых страшных дней оказалось попадание под артиллерию, во время разведки. Тогда я потерял своего сослуживца, подорвавшегося на снаряде в нескольких метрах от меня. Это было очень страшно. И самое страшное, что я ничем не мог ему помочь», – вспоминает доброволец, нахмурившись.

Ранения не обошли стороной и самого Владислава. За время нахождения на передовой он был дважды контужен, а незадолго до возвращения в Новокузнецк получил ранение в ногу.

«Меня ранило осколком почти в конце службы, это была вторая половина июня. Нас накрыл Град. Но все обошлось, осколок попал мне в пятку. Берцы спасли, большая часть осколка осталась в ботинке. Пацаны меня оттащили в безопасное место. Так я перекантовался два дня, отлежался, а потом уже мог бегать и прыгать на этой ноге», – рассказывает молодой человек.

По словам Владислава, добровольческий батальон спецназа был многонациональным. В основном, вместе с ним служили мужчины 35 лет и старше. Самым младшим в полку был 19-летний парень, «откосивший» от срочной службы.

«В целом, взаимоотношения с сослуживцами были хорошие. Сначала, конечно, были стычки, но мы просто притирались друг к другу, потом все было хорошо. Самому старшему в отряде было 49 лет. Этот сослуживец раньше не воевал по контракту. Он был очень религиозным и за два месяца спецоперации я от него ни разу ни одного мата не услышал. Даже под Градом. Со мной служили не только русские, полк был многонациональным – татары, ингуши, чеченцы, монголы, черкесы, кабардинцы, все были. Насколько я знаю, все, кто вернулся домой, снова поедут на Украину. Мы решили, что вернемся тем же составом», – говорит сибиряк.

«Я снова поеду на Украину»

Сейчас Владислав находится в родном городе и работает сварщиком. Первое, что он сделал, когда прилетел из Грозного в Новокузнецк, отправился на работу к матери, чтобы крепко ее обнять. Тогда молодой человек наконец-то почувствовал облегчение.

«Пока что я на гражданке, но в ближайшее время снова поеду на Украину. Я решил, что буду ездить добровольцем до конца спецоперации. Не важно, как долго все это будет длиться. Год, два, пять, десять – я буду возвращаться на Украину, чтобы помогать своей стране, своей Родине».

Автор: Степанова Арина