Шубы, радон и предок Крупской
Есть в славном городе Барнауле магазин «Красный», построенный в 1913-м году и получивший свое название еще до прихода к власти большевиков. То есть красный он не потому, что весь из себя коммунистический, а потому что выполнен из красного кирпича. Примечательно, что за все 100 с лишним лет существования этого здания в нем всегда торговали одеждой. И до сих пор торгуют.
Одежда и спасла его в 1917-м году. Не от революционного погрома, нет. От огня.
В мае 1917-го года Барнаул сгорел. Практически весь. Новониколаевский пожар в мае 1909 года (вот же традиция была у Сибирских городов, гореть в мае) не шел ни в какое сравнение с буйством огненной стихии на берегах «волчьей реки» (так с одного из тюркских языков переводится река, давшая начало нашему южному соседу). Впрочем, об этих страшных пожарах мы поговорим с вами позже. В мае. А пока — вернемся к «Красному»…
«Красный» спасли шубы. Жар пламени был таким, что крошились и рассыпались даже каменные строения. А «Красный», по легенде, спасли его работники, коим хозяин пообещал невероятные премии. Люди обкладывали стены мокрыми шубами, охлаждая кирпич. Не знаю уж, исполнил ли владелец магазина обещание, но здание удалось отстоять у огня.
А шубы именовались, да и по сей день именуются, «барнаулками».
Что такое «барнаулка»? Это не фасон и не модель. Это овчинная шуба черного цвета. Нет, не так. Это НЕДОРОГАЯ черная шуба из овчины.
Овечья шкура — материал дешевый. Не чета собольим и песцовым. Дешевый, а значит, доступный для простых людей, а не только для богачей. Обрабатывалась овчина закваской из пшеничной и овсяной муки, а потом дубилась экстрактами древесной коры. В результате готовое изделие приобретало желтоватый оттенок. То есть были такие шубы теплыми, но откровенно страшными. Категорически не модными! И ни один человек, не то что из высшего общества, а хотя бы в принципе имевший надежды в него попасть, никогда в жизни не согласился бы выйти на улицу в таком одеянии.
Можно было, конечно, покрасить шерсть, но черные красители, уже существовавшие к середине XIX века во Франции, были чудовищно дороги, а в Россию не завозились вовсе. И именно на Алтае был разработан способ недорогой покраски овчины в черный цвет!
И нашел его не химик, не владелец одежной фабрики, а… Филолог и этнограф.
Хотя, конечно, интересы Степана Гуляева распространялись далеко за пределы этих двух наук. В общей сложности этот удивительный и разносторонне развитый человек состоял в 11 научных обществах. Он увлекался ботаникой, геологией, географией… Да много чем! Но главной его страстью были именно филология и этнография. Гуляев много путешествовал, изучая диалекты, верования и легенды тех краев, где оказывался. Ну а попутно — составлял заметки о растениях и минералах.
Родился он в 1806 году в Колывано-Воскресенском горном округе (предположительно — в селе Староалейское нынешнего Алтайского края), и первым его образованием было Барнаульское горное училище. Алтай и был его основным полем его исследований.
Именно ему мы обязаны существованием курорта Белокуриха, так как именно Степан Иванович первым подметил целебные свойства тамошних радоновых вод. Именно Гуляев первым начал выращивать на Алтае сахарную свеклу и табак.
Он же сделал известными в столичных кругах алтайских изобретателей Ивана Ползунова и Козьму Фролова, написав о них заметки в Петербургские научные журналы. В общем, Гуляева интересовало все на свете, кроме шуб! Шубы для него были только средством спасения от холода.
И вот однажды, изучая быт алтайских деревень, Гуляев заметил на местных жителях одежду черного цвета. Он поинтересовался, чем же они красят ткань? И получил ответ: раствором ивовой коры с добавкой хромата калия. Таких мудреных слов алтайские крестьяне, конечно, не знали, так что скорее всего неутомимому исследователю просто показали порошок и сам процесс окраски.
Легенда гласит, что рецепт волшебного раствора, придававшего овчине черный цвет, Гуляев подарил своему знакомому, барнаульскому шубнику Семену Лапину, наказав не наживаться на изобретении, а сделав его доступным для простого люда.
В пользу этой версии говорит тот факт, что в 1868 году черную шубу из овчины кто-то из купцов поднес великому князю Владимиру Александровичу Романову. И князь, привыкший к мехам, с удовольствием носил этот подарок, не чураясь простоты изделия. А Гуляев опубликовал свою статью о красителе в «Трудах Императорского Вольного Экономического Общества» только в 1876 году…
Но если легенда все-таки не врет, то Лапин не сдержал своего обещания. Черные шубы, произведенные на его барнаульской фабрике, принесли ему баснословный доход. Они махом разлетелись по окрестным городам, а с открытием Транссиба, сделавшего доступной доставку грузов в европейскую часть России, «барнаулки» приобрели популярность и там.
Вскоре «барнаулки» вошли в тренд настолько, что ходили в них все, от мала до велика. А в 1899 году сибирская шуба из овчины отхватила диплом первой степени на Всемирной выставке в Париже!
Появились и женские варианты «барнаулок». От обычных до модных и дорогих — отороченных песцовым мехом. Сказать, что вся Сибирь и весь Петербург ходили в «барнаулках», будет, конечно, преувеличением, но довольно незначительным.
Очень любила свою «барнаулку» Надежда Константиновна Крупская. В ней она засветилась на многих фотографиях того времени.
И, кстати, о Надежде Константиновне, судьба которой была тесно связана с Сибирью не только из-за любви к «барнаулкам» и ссылки в Шушенское. Родилась Крупская в Петербурге, но ее прапрадед по материнской линии жил и работал в Барнауле. Его перевели с Урала для модернизации Змеиногороского рудника, и в итоге оставили руководителем работ на всех рудниках Алтая.
Многими изобретениями отметился на рудниках этот талантливый человек. А звали его… Козьма Дмитриевич Фролов. Тот самый, о котором писал в столичный научный журнал Степан Гуляев!
Их похоронили неподалеку друг от друга. На Нагорном кладбище Барнаула. И Гуляева, и тех, о ком он писал: Фролова и Ползунова. Но в советские годы, при строительстве на месте кладбища ВДНХ, могилы были уничтожены, а останки этих великих людей предположительно кремированы.
В нынешнем Нагорном Парке Барнаула вы можете увидеть могилу Козьмы Фролова. Это кенотаф, надгробие, собранное по кусочкам после уничтожения кладбища. Возможно, его бросились восстанавливать, как раз когда выяснилось, что талантливый изобретатель приходился дальним родственником жене вождя мирового пролетариата…
А вот от Гуляева, прославившего Барнаул через «барнаулки», не осталось ничего. Зато его хорошо помнят и чтут в Белокурихе. В частности, в 2018 году, возле санатория «Катунь» был установлен бюст знаменитого филолога, наибольшую известность которому принесли геологические изыскания в области радоновых вод и совершенно случайно открытый способ покраски овчины.
Кирилл Кудряшов, писатель, фото автора
