Конструктивизм: историческая архитектура в каждом уголке Новосибирска

Несмотря на свой сравнительно молодой возраст, столица Сибири может похвастаться большим количеством культурно-исторических достопримечательностей. Именно о них рассказала куратор проекта «Ново-Сибирск. Конструктивизм!» Карина Ляникова на своей лекции в Нарымском сквере в Новосибирске.

Слово «авангард» имеет французские корни и применялось в военном деле. «Avant-garde» называли отряд, который находился впереди главных сил, отвлекающий на себя всё внимание. Потом это слово перешло в живопись, в изобразительное искусство примерно в начале 20 века, когда и произошла революция во всех сферах жизни.

Вместе со своими коллегами историками и архитекторами куратор проекта «Ново-Сибирск. Конструктивизм!» Карина Ляникова уже 3 года изучает и популяризует наследие авангарда. Сложно поверить, но в Новосибирске находится 200 объектов этого архитектурного направления. Столица Сибири входит в топ-5 по наследию авангарда. Поэтому сюда приезжают москвичи, петербуржцы, иностранцы, чтобы посмотреть на настоящий конструктивизм.

В период революции в жилищной сфере люди начали задумываться о том, какой должна быть семья и человек в новом мире. Авангард пытался найти ответы на эти вопросы. На свое развитие ему понадобилось 15–20 лет, что является сравнительно небольшим сроком. Он стал вспышкой, но очень яркой, которая сильно повлияла на быт человека в начале ХХ века.

Наверное, каждый, кто услышит слово конструктивизм, вспомнит знаменитый «Дом под часами» в Новосибирске. Здание было построено в 1931—1934 годах, его архитекторами стали Борис Гордеев, Сергей Тургенев и Николай Никитин. Он выделяется своей геометричностью и лаконичностью. Это единственный дом галерейного типа эпохи авангарда в Новосибирске. Для города это уникальный проект, потому что из-за сильных холодов такая площадь остекления нетипична. Тем не менее архитекторы были новаторами и экспериментаторами.

Если посмотреть на старые снимки «Дома под часами», то можно заметить, что его внешний вид дошел до нас практически неизменным. Внутри же всё, конечно, сильно перестроено. Что важно понимать, для архитекторов того времени внешний вид здания не был важен. Их главная цель заключалась в том, чтобы дать ему функцию. Это означало, что чтобы что-то спроектировать, архитекторы детально изучали жизнь человека. Они высчитывали, сколько ему нужно места, чтобы сесть на стул, дойти до душевой, выясняли, как часто он пользуется прачечной и необходимо ли ее вообще делать в квартире. И вот на основании всех этих изысканий они и стоили свои дома.

На примере «Дома под часами» можно увидеть, как создавался проект. Если посмотреть на него в разрезе, он состоит из таких частей как галерея, лестница, жилое пространство, чуть более комфортное жилье, а снизу находились общественные места (магазины, столовые, читальни). Что интересно, первые две части в авангарде всегда выделялись отдельно. В то время человек воспринимался не как индивидуум, а как «капелька в общей реке». Поэтому лестница и галерея были как русло, по которым движется этот человеческий поток.

Вся общественная функция, которая забиралась из квартир, уходила в другие пространства первых этажей, что, кстати, можно заметить даже глядя на современные проекты домов. Все те пространства, где человек мог проводить свой досуг, создавались либо в отдельных зданиях, либо строились на цокольном этаже или крыше (на ней мог располагаться даже бассейн, детские сады, прогулочные зоны, солярии). Конструктивистский дом всегда можно было определить по его форме ― угловые балконы, плоские кровли (но не во всех случаях), ленточные окна.

Внутри у него тоже были свои особенности. Сами квартиры строились довольно скромных размеров. Всё это делалось потому, что по задумке архитекторов было нецелесообразно все пространства, где реализовывались потребности человека, оставлять дома. Поэтому они старались сделать квартиры максимально маленькими, чтобы человеку, по сути, нужно было в них только спать и отдыхать. Всё остальное выносилось наружу.

Поэтому в то время появились так называемые «Здания нового типа». Отдельно строились прачечные, общественные бани (душ мог отсутствовать в квартире), клубы (для культурного обогащения), фабрики-кухни. Последнее полностью забирало заботу о готовке. Горячие обеды разносились работниками по домам и производствам (как нынешние службы доставки). В то время женщины не должны были тратить на готовку свое время. Они работали и строили свое будущее наравне с мужчинами. Вообще, все функции брали на себя дома нового типа. Вместе с фабриками-кухнями появились поликлиники, где можно было самостоятельно пройти диспансеризацию (в них были собраны врачи разных специальностей, в противовес ранним амбулаториям или частным практикам, где было по 1-2 специалиста), ясли, детские сады (здесь можно было даже оставить ребенка на месяц, и это не считалось чем-то неправильным) и, конечно же, места работы.

В 20-е годы выходил советский журнал «Современная архитектура», в котором шли нешуточные споры между архитекторами. Они писали о том, как лучше строить жилые здания, как уйти от буржуазных усадеб, частных квартир, и прийти к зданиям нового типа. Считалось, что такая перестройка бытовой жизни людей — это массовая борьба против домашнего хозяйства (единичного, кустарного) и переход в крупное социалистическое хозяйство. Обсуждалось и то, каким же должен быть человек и дома будущего.

Именно в этом журнале можно было увидеть знаменитый проект дома-коммуны, авторами которого являлись Михаил Барщ и Вячеслав Владимиров. Но он скорее был идеалистическим, а не подробным. Он должен был вместить в себя 1000 взрослых и 680 детей. По плану можно было сразу заметить, что он состоял из большого корпуса по меридиану и двух крыльев по бокам. По задумке, в каждом блоке проживали люди определённого возрастного диапазона. В одном располагались взрослые люди старше 16 лет, в другом ― дети, за которыми должны были присматривать родители и специально обученные воспитатели, и в третьем ― школьники с 8 до 16 лет. И по мере взросления они перемещались из блока в блок.

В той части, где жили школьники, были «отростки», то есть аудитории, в которых они могли заниматься, не отходя от своего жилищного пространства. Также они могли выйти поиграть на улицу или потрудиться на огороде. В блоке, где располагались взрослые, могли быть гардеробные, зубоврачебные кабинеты, прачечные, душевые. То есть всё, что нужно человеку для жизни, не выходя за рамки этого комплекса.

Сама комната («спальная кабина» как её ещё называли в этом проекте) была небольшой, примерно в шесть квадратных метров. По проекту в ней должны были находиться только кровать, места для хранения, стол и стул. Если кто-то хотел жить вдвоём, то перегородка между комнатами убиралась, и ячейка становилась 12 квадратных метров. На первом этаже тоже должна была располагаться территория для активности. Само здание должно было быть поднято над землёй и стоять на опорах-столбах. И уже освободившееся пространство использовалось для прогулок на свежем воздухе, уличных активностей. То есть всё, что «пустовало», полностью заполнялось.

Но этот проект так и не был реализован. Это было что-то вроде красивой картинки, к которой нужно было стремиться. Сами же авторы писали в статье, что проект требовал ещё многих доработок и является «лишь первой наметкой коренного переустройства жилья в соответствии с хозяйственными условиями и культурно-бытовыми запросами рабочего класса».

В современное же время квартиры тоже нередко становятся меньше. Трудно, конечно, сказать, вернемся ли мы к тому стилю, но нынешние архитекторы подсматривают у коллег из прошлого приёмы работы с маленькими пространствами, чтобы сделать их максимально функциональными и комфортными.

Самым знаменитым архитектором-авангардистом Сибири считается Николай Кузьмин. Одной из его самых ярких работ стал проект коммуны для 5140 горняков в Анжеро-Судженске, который он написал в качестве своей дипломной работы. Что в же в ней было необычного? Он спроектировал некую «дом-машину» для жилья. Здание состояло из большого количества отсеков или функциональных блоков, связанных теплыми переходами: жилой блок, культурно-просветительский, спортивные, санитарно-медицинский и так далее. Для расчетов он составил некий график жизни людей и на основе их распорядка дня и сконструировал свой проект. Но, как он писал сам, всё это было составлено примерно, он не считал человека машиной и понимал, что всё может быть индивидуально.

Другим примером жилищного строительства были так называемые соцгорода. Сам Новосибирск задумывался как комплекс соцгородов. Генеральный план развития Левобережья предполагал строительство здесь ряда крупных заводов, а при них ― жилых районов. Самый известный в Новосибирске ― Левобережный соцгород (соцгород завода «Сибкомбайн»). Он состоял из жилых домов, 4-5 этажей, отдельно строились медицинские сооружения, кинотеатр, оформлялись обширные парковые зоны. Для него тоже работала фабрика-кухня, хотя в этом случае правильнее сказать «клуб-столовая». Он предназначался не только для питания, но и культурного просвещения. Там не было большого производства ― должна была привозиться уже готовая еда, которую нужно было только разогреть. Но он быстро стал просто клубом, культурным центром. Увидеть такой соцгород можно на левом берегу Новосибирска возле сквера Славы.

Арина Мурга

Фотографии предоставлены группой в вк «Ново-Сибирск. Конструктивизм!»