Короли извоза. Колонка о Кухтериных

«Сначала — побьет за старую лошадь, потом — даст денег на новую!» — так характеризовали своего хозяина извозчики, работавшие на Евграфа Кухтерина. Основателя торгового дома «Е. Н. Кухтерин и сыновья».

Эта семья предпринимателей вошла в историю Сибири как короли извоза. 3000 извозчиков работали на Кухтериных. Сотни обозов с товарами сновали по Сибирскому тракту и по дорогам, соединявшим Томск с другими городами губернии, а значит — и с зарождавшимся Новониколаевском. 20% всех грузов, ехавших как по Сибири, так и через Сибирь в начале прошлого века, ехали обозами Кухтериных!

Для понимания масштабов бизнеса этой династии Томских купцов достаточно будет двух фактов.

1. Казалось бы, после запуска Транссибирской магистрали обозы должны были отойти в прошлое. В 1896 году было закончено строительство дороги до станции Обь. В 1899-м — стальная колея дотянулась до Иркутска. И еще только через 8 лет, в 1907 году, Кухтерины опубликовали в Томских газетах сообщение о прекращении оказания транспортных услуг с 1 января 1908 года, поблагодарив всех клиентов за долгое и плодотворное сотрудничество. Восемь лет томские извозчики конкурировали с железной дорогой! Настолько отлаженным и прибыльным был этот бизнес.

2. К переломному 1917 году капитал торгового дома Кухтериных составлял 5 миллионов рублей. Сейчас сложно представить масштаб этой суммы, ибо слыша, скажем, о состоянии президента «Норникеля» в 23 700 миллионов долларов, мы автоматически прикидываем, сколько это, например, в средних квартирах в нашем городе. В зависимости от того, что считать средним, это будет 400–500 квартир в Новосибирске. Так вот, на 5 Кухтеринских миллионов можно было купить 8 Новониколаевсков, и еще немного бы осталось.

Помните, как благодаря ходатайству графа Фредерикса Новониколаевску было разрешено выкупить себе земли, принадлежавшие Кабинету Его Величества? Часть земель была отдана городу безвозмездно, а часть — за 600 тысяч рублей с рассрочкой платежа в 20 лет.

Евграф Кухтерин, родившийся в 1834 году в Тюмени, был сыном потомственного извозчика. Пойдя по стопам отца, но имея острый ум и крепкую деловую хватку, он довольно быстро сколотил начальный капитал и в 1870 году перебрался с семьей в Томск, в который до того регулярно ездил с обозами. Злые языки поговаривали, что деньги на то, чтобы начать бизнес, Евграф Николаевич добыл в стиле 90-х годов XX века, то есть, проще говоря, с кистенем да ружьишком на тракте. Но никаких свидетельств тому нет, да и современники отзывались о Кухтерине как о человеке крутого нрава, но честном и справедливом.

В Томске, в 1877 году, Евграф основал товарищество «Е. Н. Кухтерин и сыновья». Сыновей было пятеро (и еще три дочери), но делами компании после смерти отца занимались лишь трое. Старший сын, Владимир, всю жизнь провел в лечебнице: по разным версиям — или родился с какими-то отклонениями, или в детстве получил тяжелую травму головы. Младший, Василий, погиб практически сразу после переезда семьи в Томск, в возрасте 8 лет. Провалился под лед, катаясь на коньках по Белому озеру.

Таким образом, после смерти отца в 1887 году его бизнес унаследовали трое: Алексей, Иннокентий и Александр Кухтерины.

Понимая, что мир меняется и железная дорога придет на смену гужевым повозкам, молодые Кухтерины стали перекладывать яйца в другие корзины. Создали мукомольное, винокуренное и кожевенное производства, но главным их детищем в Томске стала, пожалуй, спичечная фабрика «Заря», быстро поглотившая двух имеющихся в городе конкурентов и ставшая крупнейшим и наиболее технически оснащенным предприятием по производству спичек в Сибири.

Спички «Зари» разлетались по всей Томской губернии, поставлялись в Иркутск и Монголию. Изначально она находилась в районе железнодорожного моста через Ушайку, в месте ее нынешнего расположения находилась фабрика Ворожцова, купив которую, Кухтерины перенесли на эту площадку все производство.

Вокруг «Зари», находившейся тогда далеко от города (и правильно, ибо 10 марта 1900 года фабрика сгорела, и располагайся она в самом Томске — не любовались бы туристы сейчас шедеврами деревянного зодчества), постепенно вырос поселок, ставший сейчас одним из районов разросшегося Томска. Район так и называется: Спичечная фабрика, ну а в народе — просто и лаконично: «Спичка». Фабрику, кстати, отстроили после пожара всего за 3 месяца, и просуществовала она до 2000 года, пусть и работала уже практически себе в убыток.

На «Спичке» Кухтерины построили загородный дом, ныне находящийся в плачевном состоянии, несмотря на табличку о статусе объекта культурного наследия регионального значения, подлежащего охране государством. И, думая не только о жизни, но и о посмертии, создали одну из жемчужин Томской архитектуры: Храм святых первоверховных Петра и Павла, в подвале которого была предусмотрена фамильная усыпальница рода Кухтериных.

Храм был построен меньше, чем за год, и освящен 31 августа 1908 года архиепископом Алтайским и Томским Макарием (Невским), хорошо известным сибирякам, как бывший начальник Алтайской духовной миссии. Впоследствии отец Макарий, кстати, был назначен митрополитом Московским и Коломенским, что, впрочем, уже совсем другая история.

Строительство храма обошлось в 73 573 рубля. Не было никаких сборов с прихожан, никакой помощи губернских властей. Всю сумму пожертвовали братья Кухтерины, а сумма эта была по тем временам не маленькой. Опять же, сравните с ценой выкупа земель Новониколаевска.

Но не только за строительство Петропавловской церкви Томск помнит и чтит семью Кухтериных. Пусть эти 73 с небольшим тысячи были самой значительной суммой, переданной ими на благотворительность, но далеко не единственной. Кухтерины спонсировали оснащение химической лаборатории Томского Императорского университета, а также назначили в университете именную стипендию для особо отличившихся студентов. Именную — не в смысле стипендию Кухтериных, а в смысле стипендию Верхоланцева. В честь своего московского поверенного, с которым они проработали четверть века.
Жертвовали деньги на строительство Дома Офицеров и окружного суда. Финансировали экспедиции Залесского по изучению целебных свойств Сибирских озер. Так что нынешний курорт на озере Карачи косвенно тоже обязан своим существованием томским купцам.
Однако вернемся к Петропавловской церкви. Проектировал ее Константин Лыгин. Один из известнейших Сибирских архитекторов, из-под руки которого вышли чертежи старого железнодорожного вокзала в Барнауле, упомянутый выше окружной суд Томска, и… Возможно, Новосибирский собор Александра Невского. Возможно, потому, что исследователи до сих пор спорят о том, кто был его архитектором, но многие склоняются именно к фамилии Лыгин.

Одно из самых красивых зданий Томска, которое сейчас занимает мэрия — это тоже Лыгин, и тоже Кухтерины. Правда, уже не в рамках меценатства. Томская мэрия была когда-то торговым домом Кухтериных и национализирована Советской властью.

Всего в подвале храма было предусмотрено место для пяти могил. До Революции заполнить пришлось две. Сначала, в марте 1911 года, от пиелонефрита скончался старший из трех братьев, Алексей Кухтерин. Уже в августе за ним последовал Иннокентий, застреленный в кабацкой ссоре. Владельцем всего торгового дома до самого Октябрьского переворота оставался Александр, которого Советская власть сгноила в тюрьмах. Ничего неизвестно о месте его смерти или, тем более, о месте захоронения. Поводом для ареста послужила поддержка Александром, в том числе и финансовая, колчаковцев…
После Революции все предприятия Кухтериных, включая и спичечную фабрику, были национализированы. Название «Заря» зачем-то сменили на «Сибирь», хотя и предыдущее было вполне себе революционным и коммунистическим. Вспомните хотя бы «Любэ»: «Занималась алая заря»… В годы Великой Отечественной немало фашистских танков было сожжено бутылками с зажигательной смесью, произведенными на «Сибири», а после войны фабрику ждала реконструкция и существенный рост производства.

В общем, «Заре»–«Сибири» повезло намного больше, чем мельнице купца Горохова в Бердске, полностью уничтоженной бездарным управлением. «Спичку» добили 90-е, и в начале нулевых, после долгих мытарств, фабрика была признана банкротом.

А вот с Петропавловской церковью на «Спичке» большевики обошлись жестоко. Как, в общем-то, и с большинством церквей Советской России.

Кресты были сброшены, колокольня — снесена. Церковь отдали под клуб, и крипта Кухтериных превратилась в оркестровую яму. Музыканты в прямом смысле слова играли на костях. Говорят, что концерты и репетиции часто переходили в банальную пьянку, и многие музыканты так и засыпали прямо на могильной плите Иннокентия Кухтерина.

И вот тут начинаются легенды. По одной из версий богоборцы-большевики смогли разграбить только одну могилу: Алексея Кухтерина. Его останки были выброшены в пруд, расположенный в паре десятков метров от церкви. Могилу Иннокентия же вскрыть не смогли, и он и по сей день лежит в усыпальнице, расположенной под алтарной частью восстановленного храма.

За разгадкой тайны сверхпрочной могильной плиты, которую не смогли сдвинуть, чтобы осквернить могилу, я поехал в Томск, дабы встретиться с отцом Андреем, настоятелем Петропавловской церкви.

По мнению о. Андрея, дело не в уникальном растворе и не в тяжести самой плиты. Дело в людях. Возможно, первую могилу успели вскрыть, а осквернить вторую не дали подоспевшие прихожане.

— Вспомните, как люди ложились под трактора, не давая сорвать крест с Воскресенской церкви (на строительство верхнего храма которой тоже пожертвовали приличную сумму Кухтерины). Очень может быть, что подобная ситуация была и в нашем храме во время его осквернения.

О Кухтериных о. Андрей отзывается с большим почтением. Называет их примером «социально ориентированного бизнеса». Когда предприниматель старается не только заработать денег здесь и сейчас, но и смотрит далеко в будущее, думая о том, как его бизнес будет существовать спустя десятилетия. Кто будет работать на его заводах и водить его обозы по Сибирскому тракту. И даже — какую память он оставит о себе спустя многие и многие годы.

Увы, предугадать, что спустя 40 лет после основания товарищества «Кухтерин и сыновья» грянет революция, не мог никто. Бизнес одного из самых успешных томских купеческих кланов был полностью уничтожен. А вот память… Память — осталась. Светлая память.

В прекрасных зданиях, которые стоят уже больше века, и простоят еще века. В названиях шикарного ресторана и единственной в Томске пятизвездочной гостиницы. И в церкви, под алтарем которой и поныне лежит прах Иннокентия Кухтерина. Единственного из трех «Королей извоза», чье тело удалось спасти от посмертных надругательств.

Кирилл Кудряшов, писатель
Фото автора