Пётр Первый — «невостребованный» царь

300 лет назад — 22 октября (2 ноября по новому стилю) 1721 года — по окончании Северной войны по прошению сенаторов Пётр I принял титулы Императора Всероссийского и Отца Отечества. Так появилась Российская империя, просуществовавшая 196 лет — до февраля 1917 года. Однако, как ни странно, это событие не стало поводом для юбилейных торжеств…

О том, какое место Пётр Первый занимает в исторической памяти, в своей авторской колонке рассказывает известный историк, главный редактор научно-исторического журнала «Сибирский Архив» доктор исторических наук Владислав Кокоулин.

Формирование образа

В XIX веке Пётр Первый выступал в разных ипостасях. Прежде всего, в качестве выдающегося государственного деятеля, который своими реформами способствовал вхождению России в число держав — лидеров XVIII века. Не менее распространённым был образ царя-«революционера», который сломал традиционный уклад российской жизни и направил естественное развитие страны в то же самое европейское русло. Были образы «царя-немца» и «царя-антихриста», формировавшиеся в консервативных и церковных кругах. Значительно меньшее распространение получили образы «царя-героя», «царя-учителя» и «царя-плотника».

Визуальный образ Петра I формировался хорошо известной советским школьникам картиной «Утро стрелецкой казни» В.И. Сурикова. В основе этой картины лежала расправа Петра I с участниками бунта стрелецкого войска в 1698 году. На картине зрительно противопоставлялись два лагеря — сторонники «старой» России — пёстрая толпа на фоне Храма Василия Блаженного. Им противостоят сторонники «новой» России — Пётр I и его сподвижники на фоне кремлёвской стены и строгих башен. То, что изображена не сама казнь, а момент, предшествующий казни, только подчёркивает неизбежность происходящего, объективный характер, не зависящий от воли царя.

В советское время образ Петра I формировался также посредством художественной литературы. Самой популярной книгой, посвящённой Петру I, был, разумеется, роман «советского графа» Алексея Толстого «Пётр Первый». Написанное в сталинские годы, это произведение считалось образцом исторического романа советского времени.

В книге показаны годы становления Петра I и первые годы его правления (с 1682 по 1704 год). Идеализированный правитель, которому пришлось выдержать суровые испытания, связанные с другими претендентами на власть, разгромив противников, приступил к энергичным преобразованиям, которым препятствовали лукавые и ленивые приближённые царя. При этом царь не жалел ни себя, ни тем более других людей ради достижения поставленной цели. Читатели легко угадывали параллели между Петром I и И.В. Сталиным, видя, как оба ломают прежний уклад жизни, не считаясь с жертвами, а также узнавали систему власти, основанную на грубом насилии. Следует отметить, что литературоведы, тщательно изучив редакции романа, установили, что автор не только удалил из текста моменты, которые показывали влияние немцев на Петра I, но и сокращал описания припадков и гнева царя, проявления его взрывного и сумасбродного характера, усиливая при этом образ милостивого правителя. Хотя впоследствии прямые аналогии со Сталиным ушли в прошлое, роман продолжал пользоваться популярностью — с 1947 по 1990 год он был переиздан 97 раз.

Разумеется, он был и экранизирован, правда, первая экранизация была сделана ещё в предвоенные годы, практически одновременно с фильмом, посвящённым Александру Невскому. Алексей Толстой в это время ещё продолжал работать над романом. Однако фильм советскому зрителю показывали не часто. А в 1960-е годы вообще сократили.

В 1980-е годы на экраны вышла историческая дилогия режиссёра Сергея Герасимова «Юность Петра» (которую за один год посмотрели 23,5 миллиона зрителей) и «В начале славных дел». В основе этого фильма как раз лежал исторический роман Алексея Толстого. Первый фильм дилогии показывает Петра, который решительно отказывается от старых ценностей России и стремится вывести страну в число просвещённых европейских стран. Во втором фильме юный царь Пётр со всей решительностью начинает строительство флота в Воронеже и берёт крепость Азов, а в это время в среде боярства зреет недовольство молодым царём и переменами.

Разумеется, в брежневские времена фильм воспринимался совершенно в ином контексте, чем в сталинские. В то время как Пётр что-то постоянно делал — пилил, строгал, ковал или спускал на воду корабли, его сподвижник Меншиков был отражением царя в своеобразном искривлённом зеркале, в котором все труды, усилия и победы были обречены: они вязли в крови, взятках, междоусобице, фаворитизме, борьбе за власть.

Петр Первый глазами советского школьника

В советское время Пётр I выделялся среди прочих российских царей как выдающийся реформатор. Но его деятельность рассматривалась сквозь призму классовой теории. Например, в учебнике истории СССР для студентов исторических факультетов педагогических университетов, выпущенном в 1979 году, сообщалось: заслуга Петра I состояла в том, что он правильно понял стоявшие перед страной задачи и упорно их осуществлял. Но при этом напоминалось, что Пётр осуществлял классовую политику, всемерно укреплял феодальное государство.

В соответствии с этими установками давалась оценка как конкретным реформам Петра, так и его внешней и внутренней политике в целом: прогрессивный характер не отрицался, но постоянно подчёркивалось, что все достижения были основаны на усилении крепостнического гнёта, и даже успехи во внешней политике вели к укреплению абсолютистского государства и усилению эксплуатации крестьян.

Трансформация образа

В 1990-е годы с исчезновением «классового подхода» исчезает и характеристика Петра как «эксплуататора народа». Напротив, его качества «царя-плотника» выдвигаются на первый план. Характерно, что «народные массы» не исчезают со страниц учебников. Но они уже не являются объектом «крепостнической эксплуатации». Хотя жилось им тяжело, но «время было такое», ведь Пётр думал только о благе государства, не жалея себя и других. Но самое поразительное, что эти самые «народные массы» объявляются равноправными участники петровских преобразований: страну двигали вперёд «царь-плотник» и «миллионы простых тружеников России».

Что касается 2000-х годов, то, если посмотреть учебную литературу, мы видим: всё более настойчиво подчёркивается укоренённость петровских реформ в истории России. Из учебника в учебник разъясняется, что реформа армии была заложена ещё Алексеем Михайловичем, первая попытка подчинить церковь государству также произошла при этом царе после конфликта с патриархом Никоном, в Соборном уложении 1649 года было заложено последующее слияние бояр и дворян.

Более того, чётко отмечается, что хотя Пётр был охвачен всепоглощающей мыслью превратить свою страну в такую же развитую, просвещённую и сильную державу, как многие европейские, но он равнодушно отнёсся к демократическим традициям — парламенту, системе народного представительства, выборам. Свобода личности, гражданские свободы, свобода предпринимательства — эти понятия остались для него чуждыми, а именно они лежали в основе европейского прогресса. Он же видел себя российским самодержцем.

Избирательность исторической памяти

Можно спросить: почему Пётр Первый, несмотря на свою огромную значимость, многоаспектность и популярность, занимает весьма скромное место в официальной политике исторической памяти по сравнению, например, с Александром Невским? Причин у этого несколько. Одна из них состоит в том, что Пётр Первый ликвидировал патриаршество и сделал церковь придатком государственной машины, что явно не созвучно современным временам.

Поэтому, несмотря на то что его символический потенциал как царя-реформатора, следовавшего западным образцам, но при этом сохранявшим российскую политическую систему, вполне соответствовал 1990-м годам, тем не менее памятник Петру I в Москве, установленный в 1997 году, подвергся острой критике с эстетической точки зрения, осложнявшейся тем, что памятник был сооружён по инициативе мэра Москвы Юрия Лужкова, который находился в достаточно сложных отношениях с президентом Борисом Ельциным. В итоге Пётр так и не стал национальным героем и символом преобразований в 1990-е годы.
В президентство Владимира Путина также не произошло изменений в отношении к Петру I, хотя президент и называл его наряду с Екатериной II в качестве тех лидеров, которые вызывают его восхищение. Но это было связано с тем, что именно эти деятели дореволюционной России занимали прочное место в советском пантеоне и, более того, продолжают оставаться в массовом историческом сознании наряду с российскими писателями-классиками и политиками советского периода, поскольку ни одного памятника, посвящённого Петру Первому, нынешний российский президент не открывал.

Пётр I и Сибирь

Интерес к фигуре Петра Первого в Сибири сильнее, чем в европейской части страны. Например, в Омске, благодаря усилиям директора Краеведческого музея Петра Вибе, экспозиция, посвящённая основанию города, получила название «Сибирский град Петров» — с огромной фигурой первого российского императора во главе.

Причём, характерно, что эта выставка включает зал об освоении русскими Сибири и основании Омской крепости со второй половины XVI века до конца XVIII века. Центральным событием данной экспозиции,наряду с походом Ермака в Сибирь, показано подписание указа Петром I об основании Омской крепости и поход И.Д. Бухгольца. Два других зала — «Омск — административный центр Западной Сибири и Степного края» и «Третий век омской истории», в котором представлены события XX — начала XXI века.

В Новосибирске, который не так давно отметил 125-летие своего рождения, тем не менее, сперва усилиями отдельных краеведов, была выстроена «генеалогия» Новониколаевска—Новосибирска от села Кривощёково, основанного в начале XVIII века, то есть как раз в петровские времена. Интерес к фигуре Петра как царя, во время правления которого были основаны остроги на территории современной Новосибирской области (Умревинский, Чаусский и Бердский), стали проявлять археологи и музейные работники, разработавшие проект «Сибирский острог», посвящённый «утверждению российской государственности на территории Новосибирской области».

Тем не менее, можно констатировать, что символический потенциал Петра I оказался невостребованным исторической памятью в постсоветской России. И даже 300-летие образования Российской империи в 2021 году не стало не только главным, но даже одним из главных событий этого года и осталось в тени более значимого для политики исторической памяти 800-летия Александра Невского.