Адвокат академика Асеева: «Обвинение не смогло доказать ни одного из своих доводов»

Судебное разбирательство по делу в отношении академика Александра Асеева, скорее всего, закончится в мае. Прения сторон начались, и сторона обвинения высказала свои требования. В распоряжении ЧС-ИНФО оказался также полный текст речи защитника Геннадия Шишебарова. В заседании он пока успел зачитать лишь часть.

Напомним, дело в отношении председателя Сибирского отделения Российской Академии наук с 2008 по 2017 годы Александра Леонидовича Асеева рассматривается в Советском районном суде Новосибирска. Он обвиняется в якобы незаконном получении и последующей приватизации на имя своей дочери служебного коттеджа СО РАН. В ходе прений обвинение попросило суд признать его виновным по статье «Мошенничество, совершенное с использованием служебного положения в особо крупном размере» и назначить наказание в виде пяти лет лишения свободы условно с испытательным сроком три года со штрафом 500 тысяч рублей с передачей «спорной» собственности в виде дома семьи Асеевых в собственность РФ.

О том, что Александр Асеев считает себя полностью невиновным, ЧС-ИНФО писал уже много раз, как и о том, с каких грубых обысков начиналось это разбирательство. Защищает академика известный адвокат Геннадий Шишебаров. Не так давно он успешно защитил от уголовного преследования другого академика РАН —  Сергея Багаева. Составленная адвокатом речь (имеется в распоряжении редакции) насчитывает более 170 страниц. В суде он успел прочитать только 40 из них. Следующее заседание назначено на 12 мая.

В своем выступлении защитник тщательно анализирует предъявленное академику Асееву обвинение – по пунктам, которых он выделил 18. Выводы по каждому из тезисов схожи: утверждение обвинения является незаконным и необоснованным, недоказанным, а доводы стороны защиты – ничем не опровергнуты.

«Обвинение начинается с утверждения о том, что 12.10.2009 на рабочем месте по адресу: г. Новосибирск, проспект Академика Лаврентьева, 17 у Асеева А.Л., из корыстных побуждений, возник преступный корыстный умысел, направленный на мошенничество, то есть приобретение путем обмана и злоупотребления доверием права на коттедж по адресу: г. Новосибирск, ул. Мальцева,16, принадлежащий Российской Федерации, с использованием своего служебного положения, посредством организации предоставления ему как работнику СО РАН данного коттеджа, заключения с ним договоров найма этого жилого помещения и дальнейшей его приватизации, — приводит цитату адвокат. – Это утверждение обвинения является незаконным и необоснованным, надуманным, поскольку в уголовном деле отсутствуют доказательства этого утверждения. Подчеркиваю, в уголовном деле нет ни одного доказательства, которое бы подтверждало, что 12.10.2009 у Асеева А.Л., из корыстных побуждений, возник преступный корыстный умысел, направленный на мошенничество  <…> В данном случае имеет место то, что называется объективным вменением». Ссылаясь на закон, адвокат утверждает, что такой поход нарушает основополагающие принципы уголовного права и судопроизводства в виде презумпции невинности и обязанности стороны обвинения доказывать обвинение и опровергать доводы защиты в соответствии с УПК РФ.

Сам Асеев в суде уточнял, что умысла на обман и злоупотребление доверием при приобретении права пользования на коттедж у него никогда не было, как не было и корыстных побуждений, он полагал и полагает, что решение в 2010 году о предоставлении ему названного служебного коттеджа было законным и соответствовало существовавшей в СО РАН практике предоставления служебных коттеджей директорам институтов. Вопрос же о приватизации вообще встал гораздо позже. Поэтому адвокат в своей речи задает вопрос: Почему в ходе досудебного производства по уголовному делу следователь в обвинении при полном отсутствии доказательств решил утверждать, что преступный умысел на мошенничество у Асеева возник именно 12 октября 2009 года? Ведь с того момента до приватизации коттеджа прошло целых шесть лет. Защитник не исключает, что это связано с желанием обвинителя все последующие действия Асеева, так или иначе связанные с коттеджем, «перевести в разряд действий по приготовлению к совершению мошенничества: то есть действия, которые сами по себе не являются преступными, таким способом перевести в разряд преступных».

«Для иллюстрации приведу простой понятный пример. Гражданин купил в магазине кухонный нож – обычная бытовая сделка, преступления в этом нет. Но, если какой-то следователь предположит, что при приобретении в магазине ножа у гражданина был умысел на убийство этим ножом другого лица и зафиксирует это свое предположение в обвинении гражданину, бытовое приобретение ножа в этом случае становится преступлением – приготовлением к убийству. И обычный покупатель ножа становится подозреваемым в приготовлении к убийству, при том, что он никого не собирался убивать и никто не был убит, — поясняет Шишебаров. — Аналогично, сами по себе действия, связанные с приобретением Асеевым А.Л. и членами его семьи жилищного права пользования служебным коттеджем, состав мошенничества не образуют, поскольку право пользования жилым помещением в данном случае предметом хищения быть не может».

«Прошу, Ваша Честь, при вынесении окончательного решения по уголовному делу особое внимание уделить проверке и оценке данного утверждения обвинения, поскольку оно имеет важное значение для оценки обвинения в целом!», — подытоживает анализ первого тезиса обвинения адвокат.

Второе утверждение обвинения касается того, что Асеев якобы не имел права на предоставление ему данного коттеджа. Однако, ссылаясь на показания множества свидетелей и законы, адвокат отмечает, что это была законная и постоянная практика в СО РАН: директора институтов получали коттеджи не для улучшения жилищных условий, то есть не обязательно должны были нуждаться в жилье. Они получали такое жилье из соображений статусности (в том числе необходимой при приеме высокопоставленных лиц и иностранных гостей).

«По состоянию на 16.02.2010 коттедж являлся служебным жильем, при этом других претендентов на заселение в него не было», — пишет адвокат.

Также он приводит важный факт: после заселения в служебный коттедж и его приватизации Асеев подарил свою дорогостоящую квартиру Российской Федерации, которая затем передала ее в оперативное управление СО РАН.

«Эти действия Асеева А.Л. в отношении своей квартиры <…>, однозначно, свидетельствуют об отсутствии у него корысти в инкриминируемом ему деянии, что само по себе исключает состав мошенничества, — пишет защитник. —  Но об этом в предъявленном Асееву А.Л. обвинении ничего нет. О факте дарения супругами Асеевыми А.Л. и В.Н. дорогостоящей квартиры Российской Федерации следователь, мягко говоря, умолчал. Потому что, указав в обвинении это обстоятельство, следователь собственными руками разрушил бы сформулированное им обвинение Асееву А.Л. в мошенничестве».

Еще одна важная деталь, о которой говорит в своей речи Геннадий Шишебаров – это тот факт, что всего в новосибирском Академгородке в 2014-2015 годы нанимателями, а также членами их семей, было приватизировано 30 служебных коттеджей и 53 служебных квартиры в коттеджах. При этом только семья Асеевых после приватизации подарила государству свою квартиру. А во всех остальных 82 случаях приватизации никто ничего Российской Федерации ответно не дарил.

«В такой ситуации, применительно к итогам приватизации в 2014-2015 г.г. коттеджей и квартир в коттеджах в новосибирском Академгородке, не только нельзя, но и абсурдно утверждать, что Асеев А.Л. своими действиями причинил ущерб Российской Федерации. И это также неоспоримый довод в пользу отсутствия состава мошенничества в действиях Асеева А.Л.», — говорится в речи.

В следующей части выступления адвокат напоминает: в обвинении также указывается, что прежде чем коттедж был передан  Асееву, оттуда были выписаны члены семьи покойного академика Беляева (им предоставили другое жилье). При этом, как отмечает адвокат, вопрос об освобождении служебного коттеджа начал решаться еще задолго до того, как Асеев А.Л. был избран председателем СО РАН. То есть и этот факт нельзя считать доказательством по данному делу.

Перечислять все моменты, на которых останавливается в своей речи Геннадий Шишебаров, можно очень долго. Он выявляет в тексте обвинения множество утверждений, которые, по его мнению, ничем не доказаны и неверны. Одна из нестыковок в позиции обвинения, которые нашла защита, заключается в том, что в тексте утверждается: участвовавшие в оперативном совещании 16 февраля 2010 года заместители председателя СО РАН и члены Президиума СО РАН приняли решение о предоставлении Асееву коттеджа. Этот тезис, как пишет адвокат является надуманным и не соответствует действительности, поскольку данные лица ни как члены оперативного совещания руководства СО РАН, ни как заместители председателя СО РАН, ни как члены президиума СО РАН не обладали полномочиями принимать решение о предоставлении служебного коттеджа (в доказательство этого тезиса защитник приводит ссылки на множество документов и показаний). По полученной адвокатом информации, решение о выделении Асееву служебного коттеджа было принято единолично исполняющим обязанности председателя СО РАН академиком В.М. Фоминым. Так он опровергает часть обвинения, которая касается того, что Асеев якобы обманул и ввел в заблуждение членов Президиума СО РАН, имея преступный умысел.

Необоснованным Шишебаров считает и утверждение о том, что Асеев якобы организовал дорогостоящий ремонт указанного коттеджа силами и за счет денежных средств СО РАН и НП АЖС-1. «Следователь обычную хозяйственную деятельность СО РАН превратил в преступное деяние, утверждая без каких-либо доказательств, что Асеев А.Л. организовал капитальный ремонт (реконструкцию) служебного коттеджа, реализуя свой ранее возникший противоправный умысел на мошенничество, т.е. реализуя якобы разработанный им преступный план приобретения права собственности на этот коттедж. Нет в уголовном деле никаких доказательств и того, что организацией капитального ремонта служебного коттеджа занимался именно Асеев А.Л. (хотя, если бы он действительно занимался организацией капитального ремонта (реконструкцией) этого коттеджа, в этом не было бы ничего противозаконного, поскольку он был председателем СО РАН, в оперативном управлении которого находился коттедж)», — поясняется в речи.

«Таким образом сторона обвинения не доказала Утверждение (V) обвинения о том, что со стороны Асеева А.Л. имел место обман директора НП «Академжилстрой-1» Завадского Н.А., что капитальный ремонт (реконструкция) вышеуказанного коттеджа был организован Асеевым А.Л. с целью реализации ранее возникшего у него умысла на мошенничество, что этот капитальный ремонт (реконструкция) был дорогостоящим. Также сторона обвинения не опровергла доводы в свою защиту, приведенные Асеевым А.Л. в своих показаниях против Утверждения (V) обвинения», — подводится итог далее.

Нестыковки защитник нашел и в том положении обвинительного заключения, где говорится о том, что «30.10.2013 Скубневский Э.В., будучи введенным в заблуждение относительно законности предоставления Асееву А.Л. коттеджа на основании решения Президиума СО РАН от 16.02.2010, доверяя Асееву А.Л., подписал с ним договор найма служебного помещения № 145 от 30.10.2013».

«Так, свидетель Скубневский Э.В., бывший управляющий делами СО РАН,  при допросе 17.12.2019 в качестве подозреваемого относительно заключения данного договора найма служебного коттеджа пояснил: «В служебное пользование коттедж Асееву А.Л. был предоставлен не в мой период руководства УД СО РАН, поэтому могу пояснить лишь, что договор служебного найма был заключен на основании распоряжения Президиума СО РАН. Таким образом, с середины 60-х годов улучшались жилищные условия академиков вне зависимости от нуждаемости и занимаемой жилплощади, так сложилось исторически», — приводится в речи цитата. Далее также указаны материалы допросов Скубневского, которые, по мнению адвоката, опровергают позицию следствия.

Так же подробно Шишебаров разбирает часть обвинения, которая касается процедуры приватизации коттеджа. В обвинительном заключении говорится, якобы Асеев «продолжая реализацию своего преступного умысла, в период после 30.10.2013, <…>, осознавая, что он в соответствии с действующим законодательством уже утратил право на приватизацию жилого помещения, воспользовавшись им ранее, и больше не мог сам оформить право собственности на указанный коттедж, решил организовать приватизацию данного жилья от имени своей дочери – Асеевой О.А., которая ранее не использовала свое право на приватизацию жилья. Однако сам Асеев в своих показаниях утверждает, что вопрос о приватизации служебного коттеджа его дочерью в их семье впервые возник в конце весны – в начале лета 2014 года в связи с состоявшейся в конце 2013 года реформой РАН, а также в связи с начавшейся весной 2014 году подготовкой в СО РАН приватизации служебных коттеджей, находившихся в оперативном управлении СО РАН. По его словам, до этого ни у кого в их семье не было мыслей о приватизации этого коттеджа.

Дочь Асеева также была допрошена в суде и подтвердила это, отметив: «Мои родители уже воспользовались правом приватизации квартиры в доме по адресу: Морской проспект 15, единственным членом семьи, кто мог воспользоваться этим правом, оставалась я… В 2014 году, мы были одни из последних, кто принял решение о приватизации».

«Ссылаясь сейчас на показания свидетеля Асеевой О.А., хочу отметить, что на стадии досудебного производства она не была допрошена по уголовному делу в качестве свидетеля, хотя, безусловно, необходимость в этом была. Ведь, как следует из обвинения, Асеев А.Л. совершил хищение права на указанный коттедж в пользу своей дочери Асеевой О.А. Именно она приобрела в порядке приватизации право собственности на коттедж по адресу: г. Новосибирск, ул. Мальцева,16, — замечает Шишебаров. —  В связи с этим хочу обратить внимание, Ваша Честь на то, что 22.07.2021 защитник адвокат Михайлова О.Е. в защиту Асеева А.Л. заявила следователю ходатайство о допросе в качестве свидетеля Асеевой О.А. (т. 25 л.д. 183). Однако постановлением от 22.07.2021 следователь полностью отказал в удовлетворении ходатайства защитника о допросе Асеевой О.А. в качестве свидетеля, мотивируя свое решение тем, что собранные по уголовному делу доказательства подтверждают законность и обоснованность предъявленного Асееву А.Л. обвинения (т. 25 л.д. 194-196).  По ходатайству стороны защиты Асеева О.А. была допрошена в качестве свидетеля лишь 17.01.2023 в ходе судебного производства по настоящему уголовному делу. Данный пример, полагаю, красноречиво свидетельствует о том, как следователем создавалось и формулировалось обвинение Асееву А.Л».

Далее адвокат приводит доказательства того, что, по его мнению, утверждение обвинения о том, что Асеев А.Л., действуя умышленно, из корыстных побуждений, путем обмана и злоупотребления доверием, создал ложный юридический факт, организовав фиктивную регистрацию по месту жительства Асеевой О.А. по адресу: г. Новосибирск, ул. Мальцева, д. 16 является незаконным и необоснованным. «Данное утверждение обвинения не основано на законе, противоречит ему», — пишет адвокат и приводит большое количество доводов со ссылками на законы и конкретные документы в пользу своего утверждения. Несмотря на проживание во Франции по производственной необходимости, дочь Асеева имела в России только одно жилье – в той самой квартире, которую семья решила подарить РФ. Чтобы сделать это, они и переписали дочь в коттедж. И назвать эту прописку фиктивной, по мнению адвоката, нельзя, ведь это было единственное место жительства для О. Асеевой и именно этот адрес она указывала во всех документах.

В деле, а значит и в речи адвоката, много технических деталей и тонкостей: все их привести невозможно. Но вот один из примеров: «Доверенность от 18.08.2014 на имя Асеева А.Л. и на имя Болдыревой Н.В., о которой указано в обвинении и которая была предоставлена в Советский районный суд г. Новосибирска по гражданскому делу по иску Асеевой О.А., была нотариально удостоверена записью нотариуса нотариального округа г. Новосибирск Дуваловой Натальей Николаевной, ее подписью и ее печатью.             Однако составитель обвинения данное важное обстоятельство в обвинении не указал, умолчал о нем».

Одно из финальных положений обвинительного заключения звучит так: «Асеев А.Л. путем обмана и злоупотребления доверием из корыстных побуждений, с использованием своего служебного положения, приобрел право в пользу своей дочери – Асеевой О.А. на объект индивидуального жилищного строительства по адресу: г. Новосибирск, ул. Мальцева, д. 16 стоимостью 45 879 280,03 рубля, принадлежащий Российской Федерации, чем причинил ущерб Российской Федерации в указанном размере». «Данное утверждение обвинения является незаконным и необоснованным, — уверен адвокат. —  Прежде всего, Асеев А.Л. не приобрел право в пользу своей дочери – Асеевой О.А. на объект индивидуального жилищного строительства по адресу: г. Новосибирск, ул. Мальцева, д. 16, поскольку Асеева О.А., будучи правоспособной и дееспособной, действуя в своих интересах и в своей воле, сама приобрела право на данный объект недвижимости». Далее защитник уточняет, что сумма ущерба в размере  45 879 280,03 рублей определена  следователем на основании рыночной стоимости объекта, тогда как по закону, определяя стоимость имущества, похищенного в результате мошенничества, присвоения или растраты, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления.

«Согласно справке управляющего делами СО РАН Щенятского В.Д. от 25.01.2023 первоначальная (т.е. фактическая) стоимость коттеджа по адресу: г. Новосибирск, ул. Мальцева, д. 16 после завершения реконструкции в 2014 году составила 13 526 619,14 руб, — рассказывает Шишибаров. — Кроме того, Асеев А.Л. в свою защиту указал, что, определяя размер ущерба, якобы причиненный Российской Федерации (СО РАН) его действиями, следователь незаконно исключил из числа обстоятельств, подлежащих доказыванию по настоящему уголовному делу, факт дарения им и его женой Асеевой В.Н. Российской Федерации четырехкомнатной квартиры <…> общей стоимостью 22 803 599 руб. Асеев А.Л. также в свою защиту указал, что данное обстоятельство (дарение квартиры и долей) исключает преступность деяния, поскольку свидетельствует об отсутствии корысти в деянии и об отсутствии ущерба для Российской Федерации)».

«В завершающей части обвинения указано, что, совершая вышеуказанные действия, Асеев А.Л. понимал их общественную опасность, предвидел наступление общественно опасных последствий в виде причинения ущерба в особо крупном размере Российской Федерации и желал этого, то есть действовал с прямым умыслом, — пишет адвокат далее. — Асеев А.Л. заявляет о несоответствии действительности утверждения обвинения, поскольку он не считал и не считает свои действия, связанные с приватизацией коттеджа его дочерью Асеевой О.А., общественно опасными. Также в свою защиту Асеев А.Л. заявляет о том, что у него не было ни цели, ни умысла на совершение мошенничества, он не желал наступления общественно опасных последствий в виде ущерба Российской Федерации, никакого ущерба государству он не причинил».

Также уточняется, что, хотя приватизировано в одном и том же порядке учеными СО РАН и их родственниками было много разных жилых помещений, нет никаких других уголовных дел, кроме этого. «Это обстоятельство также свидетельствует об отсутствии общественной опасности в действиях», — считает адвокат. А ведь к 30 декабря 2014 года, когда Асеева О.А. обратилась с заявлением в СО РАН о приватизации коттеджа, процесс приватизации жилых помещений в СО РАН был уже практически завершен. «Соответственно, к этому времени сложилась практика приватизации жилых помещений, находившихся в оперативном управлении СО РАН, к формированию которой Асеев А.И. не имел отношения», — уточняет Шишебаров.

«Резюмируя сказанное по Утверждению (XVII) обвинения, следует признать, что сторона обвинения не доказала, что, совершая инкриминируемые ему в вину действия, Асеев А.Л. понимал их общественную опасность, предвидел наступление общественно опасных последствий в виде причинения ущерба в особо крупном размере Российской Федерации и желал этого, то есть действовал с прямым умыслом. Никаких доказательств этого сторона обвинения суду не предоставила. В то же время сторона обвинения не опровергла вышеприведенные доводы Асеева А.Л., приведенные им в свою защиту против Утверждения (XVII) обвинения», — пишет адвокат.

«Подводя итог всему вышесказанному, следует сделать однозначный вывод о том, что сторона обвинения не доказала предъявленное Асееву А.Л. обвинение в мошенничестве, а также не опровергла доводы Асеева А.Л. и защитников, приведенные в его защиту.  С учетом этого в силу закона Асеев А.Л. подлежит оправданию за отсутствием состава преступления в его действиях, с разъяснением ему права на реабилитацию», — завершает свою речь адвокат Геннадий Шишебаров.

А что решит суд, мы узнаем в ближайшее время.