Адвокат академика Асеева заявляет — прокуратура обязана опровергнуть доводы защиты

Защитник экс-председателя СО РАН академика Александра Асеева, который обвиняется в мошенничестве при приватизации служебного коттеджа, известный адвокат Геннадий Шишебаров прокомментировал ЧС-ИНФО ход резонансного судебного процесса.

Напомним, дело в отношении председателя Сибирского отделения Российской Академии наук с 2008 по 2017 годы Александра Леонидовича Асеева рассматривается в Советском районном суде Новосибирска. Он обвиняется в незаконном получении и последующей приватизации на имя своей дочери служебного коттеджа СО РАН. В ходе прений обвинение попросило суд признать его виновным по статье «Мошенничество, совершенное с использованием служебного положения в особо крупном размере» и назначить наказание в виде пяти лет лишения свободы условно с испытательным сроком три года со штрафом 500 тысяч рублей и с передачей «спорной» собственности в виде дома Асеевой Ольги в собственность РФ.

На 12 мая в суде запланировано продолжение длительного выступления защитника Геннадия Шишебарова – известного адвоката, который ранее успешно защищал других ученых, предпринимателей и чиновников. А 22 мая своё «последнее слово» должен будет сказать обвиняемый, после чего суд вынесет решение.

По мнению самого академика и его адвоката, обвинение не доказано и основано на предположениях, государственный обвинитель не опроверг и доводы защиты в пользу невиновности Асеева. Часть речи прокурора, которая касалась этого момента, звучала так: «Позиция Асеева о том, что в его действиях, связанных с приватизацией коттеджа его дочерью Асеевой, нет никакой общественной опасности; эти действия обусловлены сложившейся в Академгородке практикой в сфере приватизации жилых помещений; данный коттедж предоставлен ему и членам его семьи на основании договора служебного найма для проживания  с семьей в составе двух человек, поэтому он и члены его семьи обязаны были использовать данный служебный коттедж только в качестве жилого помещения, полностью опровергаются собранными по делу доказательствами, исследованными в ходе судебного следствия». По утверждению обвиняемого и его защитника, озвученные гособвинителем доводы не являются главными доводами защиты в пользу невиновности Асеева и этого голословного утверждения прокурора явно недостаточно даже для опровержения озвученных им доводов.

Академик Асеев уже обратился за поддержкой к Полномочному представителю Президента РФ в Сибирском федеральном округе и к Президенту РАН. В своих письмах он просит их обратиться к Генеральному прокурору РФ с тем,  чтобы новосибирские прокуроры исполнили свою конституционную обязанность в его уголовном деле: либо доказали обвинение и опровергли приведенные в его защиту доводы, либо признали, что обвинение не доказано и отказались от него. Аналогичное письмо академик направил прокурору Новосибирской области в отношении его подчиненных.

По просьбе и с согласия Александра Асеева, Геннадий Шишебаров пояснил ЧС-ИНФО позицию защиты.

— Уголовное дело было возбуждено еще в 2020 году. Судебное разбирательство началось в августе 2021 года. Почему процесс идет так долго?

— Я думаю, судебное разбирательство идет столько времени, потому что обвинение во многом, будем так говорить, основано на предположениях. При этом следствие умолчало о многих фактах, которые важны для правильной оценки действий Асеева. Суд в данной ситуации пытается разобраться обстоятельно. Нам дали возможность предоставить свои доказательства и изложить доводы в защиту Александра Леонидовича.

— Чего сейчас хочет Александр Асеев и вы, как его защитник?

— Мы не пытаемся воздействовать на суд. Единственное, о чем мы просим: чтобы прокуратура в этом процессе сделала то, что она обязана сделать по конституции и по уголовно-процессуальному закону. Она обязана, с одной стороны, доказать обвинение, которое предъявлено Асееву, а с другой стороны – опровергнуть все те доводы, которые приведены в его защиту. К сожалению, если первую часть гособвинитель хоть как-то изложила, пусть сумбурно и без оценки доказательств, то, что касается опровержения доводов защиты, ограничилась одной фразой: грубо говоря, что раз всё доказано, то и доводы защиты несостоятельны. Но такой «аргумент» явно не может быть признан достаточным.

Мы стараемся сделать сейчас всё, чтобы прокуратура выполнила своё предназначение. Это не просто орган обвинения. Это орган, который обязан в уголовном процессе обеспечивать законность и обоснованность обвинения. Пока этого, на мой взгляд, не происходит, и прокуроры не делают того, что они обязаны делать, исходя из  основных принципов уголовного судопроизводства, включая презумпцию невиновности и право на защиту. Они обязаны опровергнуть наши доводы, причем не просто какими-то голословными утверждениями или умозаключениями, а доказательствами. Пока этого нет.

— Это особенность именно данного конкретного дела?

— К сожалению, это сегодняшняя тенденция: своеобразная «трансформация» прокуратуры. Я, как бывший прокурор, хорошо её вижу. В Советском Союзе такого не было. Конечно, возникали разные ситуации. Но прокуратура уважала и соблюдала закон и требовала этого от других.

Всё чего мы на этом этапе хотим – это чтобы прокуратура выполнила свои обязанности. Ведь вынося приговор, суд не может основываться на предположениях стороны обвинения и должен учитывать все доказательства: какие-то принимать, какие-то отвергать. Поэтому сейчас мы работаем в этом направлении.

— Ваша речь занимает больше 170 страниц. Зачем так много?

— Речь, которую я построил, основана на тщательном разборе и анализе обвинения. Я разделил его на 18 условных частей и по каждой из них привожу доводы и доказательства, показывающие несостоятельность этого обвинения.

— Можете привести примеры?

— Например, обвиняют Асеева в том, что он якобы подделал доверенность от имени дочери. Но при этом в обвинении отсутствуют указание на то, что дочь ему давала нотариально удостоверенную доверенность с правом передоверия. Это есть в реестре нотариуса. То есть доказательства этого факта в уголовном деле есть, но следствие и прокурор об этом молчат. Ту доверенность, которую Асеев выдал в порядке передоверия юристу, которая в суде участвовала в интересах его дочери, они считают поддельной. Но при этом снова умалчивают о том, что и эта доверенность была удостоверена  нотариусом. То есть, вырвав какой-то факт и умолчав важную информацию, они называют документ фиктивным. И далее на этом основании утверждают, что якобы Асеев подделал в исковом заявлении от имени дочери её подпись. Хотя он действовал на основании ранее выданной доверенности.

Или другой пример. Обвинение утверждает, что Асеев якобы обманул своих коллег, сказав им, что коттедж будет использоваться под некую резиденцию. Обвинение делает на это упор. Но умалчивает о том важном обстоятельстве, что в сентябре 2014 года, когда уже приватизация коттеджей в Академгородке завершалась (ведь Асеева Ольга одной из последних приватизировала коттедж), президиум СО РАН принял постановление, которым повторно разрешил приватизации служебных коттеджей, в том числе, коттеджа Асеева. Об этом также умалчивается в обвинении. Хотя если бы в президиуме, якобы обманутом, думали, что коттедж будет использован под резиденцию, то зачем бы его вносили в список на приватизацию?

— Один из ваших аргументов касается стоимости коттеджа?

— Да. Верховный суд говорит, что если рассматриваются дела о мошенничестве, то нужно учитывать не рыночную, а фактическую стоимость имущества (то есть исходя из средств, которые были затрачены на приобретение или создание похищенного имущества). В данном случае фактическая стоимость коттеджа оказалась значительно ниже рыночной. В уголовном деле есть справка СО РАН о фактической (балансовой) стоимости коттеджа на момент окончания его реконструкции. Однако обвинение вменяет рыночную стоимость, которая гораздо выше. Мы об этом говорим, но сторона обвинения молчит… И таких моментов можно выделить много.

— А какой из них, на ваш взгляд, самый важный?

— Самое главное, о чем мы говорим, и о чем в обвинении ни слова нет — это то, что по одной и той же схеме было приватизировано около 80 коттеджей и квартир. Ни к кому, кроме Асеева, претензий нет. И только один Асеев после приватизации коттеджа дочерью подарил свою дорогостоящую квартиру государству. Никто больше так не делал. То есть в этой ситуации непонятно, как можно говорить об ущербе государству. Мы приводим этот довод, но прокурор молчит. Это уже отдает откровенным цинизмом.

— Вы хотите сказать, что это – определенная тенденция?

— Да. Проблема сегодняшнего дня в том, что прокуратура, я могу это говорить, как бывший прокурор, в полной мере не выполняет тех обязанностей, которые на нее возложены. Вот этот обвинительный уклон – такого раньше не было.

И в этой ситуации, конечно, в первую очередь, мы стучимся во все двери, чтобы прокуратура выполнила свои обязанности и свое предназначение. Мы даже в ходе судебного заседания (такое впервые в моей практике!) подавали ходатайство суду о принятии дополнительных мер к тому, чтобы побудить прокуроров к состязательности в этом процессе (это один из основных принципов российского уголовного судопроизводства). То, что сейчас происходит, это не состязательность и даже не пародия на нее, когда прокурор одной фразой о заинтересованности Асеева отметает все доводы в его защиту. Понятно, что Александр Леонидович, как и любой другой обвиняемый, заинтересован в исходе дела в его пользу, но этим нельзя опровергать доводы в его защиту. Жаль, что прокуроры не понимают, что такая их аргументация равносильна отрицанию ими основ российского уголовного судопроизводства.

В итоге у меня возникла неожиданная идея. Я хочу по результатам этого процесса издать книгу. Сборник, в котором будут дословно: обвинение Асееву, моя речь, речь прокурора, которая прозвучала на заседании, окончательное решение суда и другие интересные процессуальные документы с моими комментариями. Я знаю, что ничего подобного в последние годы не издавалось. Я уверен, что такая книга будет очень интересна для студентов (фактически, это будет учебно-методическое пособие), для практикующих юристов. И мне кажется, это будет в последующем интересно и для историков российского права.

Сейчас многие говорят о необъективности прокуратуры, об обвинительном уклоне, о ситуации в судебной системе в целом, но документальные подтверждения этому кроме как в архивах найти где-то сложно. Поэтому я убежден, что такой сборник будет полезен во всех отношениях.

Сейчас надо от общего переходить к конкретике. Не просто говорить о необъективности, а показывать её каждый раз. Тогда, может быть, хоть что-то начнет меняться. Но пока мой опыт показывает, что всё, что связано с уголовным правом, в последние годы в стране деградирует. Раньше стыдно было бы с такой речью прокурору выступать. Но сейчас они этого не стесняются, увы.

Чтобы понять, о чем я говорю, любой желающий может просто сравнить речь прокурора и мою, и пусть кто-нибудь покажет, где обвинение опровергает наши доводы. Там этого просто нет, одни домыслы. Мы же оперируем фактами, а не эмоциями и голословными утверждениями.

Такова позиция защиты. Ну а что решит суд, скорее всего, будет известно уже в конце мая.

В распоряжении редакции ЧС-ИНФО есть электронные версии речи защитника и гособвинителя в деле академика Асеева, редакция может предоставить эти документы для ознакомления всем, кто интересуется затронутыми проблемами (обращайтесь на электронную почту slovo@sibslovo.ru, через мессенджеры +7 913 464 7039 (Вотсапп и Телеграмм) и социальную сеть Вконтакте). 

Читайте также:

• Опубликовано открытое письмо в поддержку академика Асеева 
• Тайга — закон, медведь — хозяин. Подробности обыска в коттедже Асеева