Верблюд Каземирки, украденный вагон персидских ковров и скелет в кандалах: чем жил криминальный Новосибирск сто лет назад

Новосибирцам во время всероссийской акции «Ночь музеев» рассказали о самых опасных местах в городе начала ХХ века. Прогулка по одним из самых криминальных точек на карте старого Новосибирска – тогда, в начале ХХ века, Новониколаевска – для горожан началась от конторы инженера Будагова, что расположилась по адресу Большевистская, 7, и не спроста.

Извозная, Мукомольная, Пьяная

Согласно архивным данным, в начале ХХ века по этой улице, которая по праву считается ровесницей города Новосибирска, помимо мельничных рабочих, ремесленников и извозчиков селились и нелегальные торговцы картофельной водкой. Это была настоящая дорожная артерия посёлка Новониколаевского — отсюда можно было уехать в Барнаул и Омск, здесь проходил знаменитый Московский тракт – идеальное место для мелких преступлений и не только.

— Сейчас для нас улица Большевистская – дорога, где проезжают машины, в начале ХХ века, что там только не везли, а соответственно, кто только что не воровал, — рассказывает сотрудник музея Октябрьского района Игорь Костылев. – Один из зафиксированных случаев гласит о крестьянине, который украл всего лишь швейную машинку, за что и пришлось отвечать ему по закону.

 [Улица Большевистская начиналась как трактовая застава от Старобазарной площади, которая располагалась между устьем Каменки и железнодорожной насыпью, и карьера Каменки, по склонам которого лепились бараки первостроителей, и тянулась в сторону села Бердского. Поначалу она не имела названия, сами жители называли её по-разному: Извозной, Мукомольной, Пьяной. Затем за улицей закрепилось название Трактовой, а позже по предложению жителей городская управа присвоила ей имя инженера Г.М.Будагова] – 1896 год, из книги «Новосибирск. 100 лет. События. Люди».

Притоны и подвальный скелет в кандалах

На месте ныне существующей трёхзвёздочной гостиницы по адресу Инская,39 находился один из самых известных и дорогих публичных домов на этой улице.

— Здесь был притон некой Левиной, причем в слове «притон» тогда ничего ругательного не было, — рассказывает экскурсовод Игорь Костылев. – Здесь можно было отдохнуть, покушать, снять на ночь комнату. Пригласить к себе девушку за деньги тоже можно было, но это дополнительные услуги. Притом деятельность такого рода была совершенно легальной. После революции 1917 года притон омской мещанки Елизаветы Абрамовны Левиной, находившийся на улице Инской, был национализирован, а имущество описано.

Новосибирские краеведы рассказывают, что в списке предметов домашнего убранства, одежды и мебели можно было увидеть: пуховые подушки, перинки и простыни, плюшевые одеяла и ковры; венский гарнитур: один диван, четыре кресла, стол; граммофон с пластинками; этажерка, комод, трюмо, фаянсовый стул, мраморный умывальник; брезентовое пальто, бурки и галоши, чёрную шубу-барнаулку, батистовые платья, шерстяные и шёлковые юбки, муфты, горжетку, манто, лакированный кушак, плюшевую детскую шубку, дамскую шубку на лисьем меху, хрустальные вазы для фруктов и варенья, серебряные сервиз, ложки, поднос, сливочники и подстаканники; плиту американскую, чугунные жаровни, мясорубки, маслобойки, мороженницы, бийскую плевательницу, сундуки, крытые бийской жестью, и многое другое.

— Представьте, как эти улицы – Большевистская и Инская – привлекали людей. На Инской, кстати, помимо притона было много различных доходных домов, пивных – одна из которых находилась прямо через дорогу от притона Левиной, — продолжает Игорь Костылев. – Интересно, что в притоне запрещалось играть на музыкальных инструментах, петь и танцевать, но разрешалось вешать портрет императора. В кабаках всё было наоборот.

[В 1910 году Жители Инской улицы в Новониколаевске просили полицию перевести дома терпимости с их улицы в другое место. Однако томский губернатор в удовлетворении ходатайства отказал на том основании, что на окраине для указанных домов нет помещений, перевод их туда облегчит деятельность преступных элементов и отрицательно скажется на военнослужащих, строящих казармы в Закаменском районе] — из книги «Новосибирск. 100 лет. События. Люди».

Как известно, до революции 1917 года проституция в России была легальной. Работа домов терпимости регулировалась властями. Бордели при условии полного врачебно-полицейского контроля были законными, контроль и забота о сотрудницах публичных домов государством было вверено стражам порядка. Однако должностные лица сами нередко переходили на другую, «преступную», сторону.

[Апрель 1914 года. В Новониколаевске состоялась выездная сессия Омской судебной палаты, заслушавшая уголовное дело о бывших полицейских чиновниках города. Вместо семи официально разрешенных домов терпимости полицейское управление допустило существование 113 домов за то, что их содержатели платили полиции по 300 рублей в месяц и отпускали девиц только в трактир Чиндорина, совладельцем которого был В.П. Висман – глава полицейского управления, полицейместер – на этом он скопил немалые средства, только в кассы банка он положил около 120 тысяч рублей. Полицейских судили за преступные связи с содержателями домов терпимости, взятки, изнасилование и незаконные штрафы] — из книги «Новосибирск. 100 лет. События. Люди».

Одна из гостиниц на улице Инской, 65 принадлежала Терентьевым. Их усадьба сохранилась – в настоящее время в ней располагается Областной детский клинический психоневрологический диспансер.

— Терентьевы прибыли в наш город, как и многие тогда, во время строительства железнодорожного моста через Обь, очень быстро разбогатели, — рассказывает экскурсовод. – Многие думают, что это у них вышло, потому что гостиницу они поставили в проезжем месте, но есть и другая версия, которая гласит, что на самом деле Терентьевы были коллекторами, которые давали деньги в долг, а потом «выбивали» их, чаще всего сажая своих должников в подвал до тех пор, пока деньги не отдаст.

Есть даже реальная история, которая гласит, что во время ремонта, в подвале усадьбы Терентьевых были найдены кандалы. «Некоторые утверждают, что в кандалах был закован скелет», — делится Игорь Костылев.

Вагон персидских ковров и верблюд Каземирки

В окрестностях этих улиц есть и другие места криминальных историй. Одно из них – Алтайская железная дорога. В истории «Алтайки» есть взятки, которые давали новониколаевские купцы, чтобы через город прошли нужные им товары, есть факты казнокрадства и курьёзных краж.

— Так, например, через станцию «Новосибирск-Южный» однажды шёл состав, в котором, как считается, был ценный груз – вагон с настоящими персидскими коврами из Ирака, которые предназначались королеве Великобритании. Как известно, вагон вскрыли и все ковры вытащили. Был международный скандал. Воров искали с самыми лучшими поисковыми собаками, но так никого и не нашли, поэтому сейчас где-то в Октябрьском районе, возможно, кто-то отдыхает на персидских коврах, — шутит экскурсовод.

Чуть выше железнодорожного полотна, в районе современных улиц Зыряновская и Якушева, в первой половине ХХ века жил гражданин, которого местные жители назвали Каземир или Каземирка. Был он известен тем, что владел…верблюдом! Такого экзотического питомца боялись все вокруг, так как он отличался скверным нравом, кричал, плевался, но свою работу выполнял исправно.

— Каземирка на верблюде пахал землю, а в межсезонье, как пахота заканчивалась, ездил по окрестным деревням и воровал у крестьян дрова, сено и всё, что можно. За это, конечно, не единожды был бит, — говорит сотрудник музея. – Отсюда, кстати, берет начало одна местная примета: если топится баня, значит дело у воров не выгорело и они получили нагоняй. После неудачного «похода» им нужно было «попарить кости».

Бакланы из Братолюбовки

В начале 1900-х годов на левом берегу реки Каменки возник самовольно заселённый район Братолюбовка, где тоже происходило немало страшных событий.

[В 1908 году в Братолюбовке проживало 213 домохозяев, преимущественно бедняки, владельцы землянок и убогих дощатых бараков. Они поселились здесь ввиду высокой арендной платы за усадебные участки в удобных местах города] – из книги «Новосибирск. 100 лет. События. Люди».

— Это был замкнутый анклав. Если кто со стороны приходил сюда, «полюбить» его там могли очень сильно. Где-то в начале ХХ века в этом районе набрала популярность субкультура, которую местные называли «баклан». Как отличить баклана от небаклана? У бакланов были ярко-алые кушаки, то есть поясы, сапоги кирзовые и высокий головной убор, — рассказывает Игорь Костылев. — Таких ребят лучше было обходить стороной, так как они очень любили драки, в том числе стенкой на стенку. Жители «закаменки» ходили драться и на левый берег, с жителями деревни Бугры.

В таких драках, кстати, были свои правила: нельзя было бить в спину, бить лежачего, использовать ножи и другое холодное оружие. Можно было выходить на бой только «один на один», пользоваться кулаками, дубинками.

Ещё одной яркой точкой на карте криминального Новониколаевска стал Сибревкомовский мост через реку Каменка, соединявший центральную часть города с Закаменской. Этот мост существует и сейчас, однако функцию транспортной переправы перестал выполнять – как только реку под ним заключили в коллектор, стал пешеходным переходом над Ипподромской улицей.

Столетие назад здесь обитала своя шпана, и каждый, кто проходил над рекой по этому мосту в позднее время – часов так в 8 вечера – рисковал встретиться с парой-тройкой крепких молодцев.

— Такие ребята отбирали вещи, снимали одежду с прохожих и убегали в лес, от которого сейчас остался небольшой «кусочек» — Сквер имени Кирова, — рассказывает экскурсовод. — Никто их найти не мог. Здесь же, в этом районе люди воровали у хозяек недавно постиранное бельё, подделывали документы и паспорта.

[Общее количество преступлений в Новониколаевске составляло: 1910 год – 1170, 1913 год – 1501, 1915 год – 2150, 1917 год – 2414. Это небольшой уездный город с населением немногих более 100 тысяч человек, основную часть которого составляли торговцы, служащие, ремесленники и домовладельцы, рабочих в городе насчитывалось около 8 тысяч человек] — из книги «Новосибирск. 100 лет. События. Люди».