Причины для ареста. В чем связь между делами Голунова и Бойцовой? 

Журналиста Ивана Голунова отпустили из-под ареста, а позже сняли с него обвинение, и теперь планируется наказать полицейских, ответственных за его задержание, и их начальников. Обратят ли теперь внимание на другие дела, в которых правомерность избранной меры пресечения вызывает вопросы?

Глава МВД РФ Владимир Колокольцев прокомментировал дело журналиста Ивана Голунова (который обвинялся в незаконном сбыте наркотических средств в крупном размере) и заявил, что виновные в его незаконном аресте сотрудники МВД и их начальники будут наказаны, в отношении них будут приняты кадровые решения. После этого по ходатайству министра внутренних дел Колокольцева Президент России уволил начальника УВД по Западному административному округу Москвы Андрея Пучкова и начальника Управления по контролю за оборотом наркотиков ГУ МВД России по Москве генерал-майора полиции Юрия Девяткина.

Перед этим заявление сделал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, по словам которого это дело породило большое количество вопросов, но делать из него вывод о недоверии всей системе — неверно.

Есть и более радикальные заявления по данной теме. Так, сенатор Константин Косачев заявил: «Возмездие тем, кто это сотворил. Поименное, разумеется». То есть наказать надо всех: не только генералов, которые о деле скорее всего даже не знали, но и всех участников процесса.

Правозащитник Илья Шуманов в своем блоге также предлагает назвать имена тех, кто участвовал в деле Ивана Голунова. В их числе он называет судью Никулинского суда Максимова и судью Мосгорсуда Голову, «которым хватило «разумных подозрений» для того, чтобы отправить Ивана под домашний арест и согласовать обыск в квартире журналиста».

В этой логике есть свой смысл. Почему ответственность должны нести только представители правоохранительных органов? Зачастую бывает так, что судьи просто идут на поводу у следствия, принимая требуемую меру пресечения как должное и, не разбираясь в деле подробно, ограничивают свободу человека, вина которого еще не доказана.

При этом не приходится ожидать, что председатель Верховного суда выступит с таким же заявлением, какое сделал Колокольцев, и предложит так же наказать своих подчиненных. А ведь есть мнение, что и они входят в список тех, кто допустил беспредел, всколыхнувший всю страну.

К сожалению, в России, по сути, уже давно образовалась своеобразная «каста» абсолютно неприкасаемых людей. И это – судьи. Хотя механизм отстранения судьи и предусмотрен законом (он не такой уж и сложный), но по факту к нему практически никогда не прибегают. В итоге получается ситуация, при которой судьи не чувствуют ответственности за свои решения. И могут пойти на поводу у следствия, у прокуратуры или правоохранительных органов, и принять решение без достаточных на то оснований.

В Новосибирске сейчас развивается ситуация, которая лишний раз иллюстрирует этот факт. В суд Центрального района поданы жалобы от адвокатов Ирины Бойцовой (жены бывшего директора клиники Мешалкина академика Александра Караськова). Защита просит пересмотреть выбор меры пресечения и сменить ее на более мягкую. 59-летней женщине тяжело находиться в СИЗО из-за состояния здоровья. При этом причина, которая называлась судом для ареста – это вероятность того, что она может уничтожить вещественные доказательства по делу. Хотя и домашний арест предполагает, что она не сможет покинуть свою квартиру или даже выйти в интернет, а значит и не получит доступа к документам.

Уже очевидно, что будет запущена стандартная юридическая карусель: адвокаты подают ходатайство о смене меры пресечения – суд его не удовлетворяет – адвокаты подают апелляцию в следующую инстанцию – апелляционная инстанция подтверждает действия суда… и так дальше, пока не будут пройдены все уровни. Подобные схемы все могли наблюдать на примере таких громких дел, как дело Солодкиных. Это может длиться годами (и длилось, так отца и сына Солодкиных держали под стражей более пяти лет). И никто не задумывается о том, а не используется ли арест, как способ давления на фигурантов? Не является ли он пыткой, которые, в нашей стране, вообще-то запрещены? Нет, юридическая машина просто продолжает ехать по накатанной дороге, обеспечивая работой участников судебной системы.

Вот только существует один нюанс. Президент России Владимир Путин еще в 2013 году заявил, что решения органов власти и правопорядка о заключении  людей  под   стражу  должны строго контролироваться и опираться на четкие доказательства.

Да, даже президент страны – судье не указ. Судья не подчиняется президенту. Но есть то, чему любой судья обязан подчиняться. И это что-то – закон.

А после выступления Путина было издано Постановление пленума Верховного суда РФ (от 19 декабря 2013 года) «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога». В котором говорится: «Заключение под стражу не может быть избрано в качестве меры пресечения, если отсутствуют <…> данные о том, что подозреваемый или обвиняемый может скрыться от дознания, предварительного следствия или суда, либо продолжать заниматься преступной деятельностью, либо угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, либо уничтожить доказательства, либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу», а также, что суд должен проверять наличие «оснований, которые должны подтверждаться достоверными сведениями и доказательствами», и что «в решениях об избрании заключения под стражу в качестве меры пресечения <…> должно быть указано, <…> доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств, а также оценка судом этих обстоятельств и доказательств с изложением мотивов принятого решения».

Данное постановление имеет силу закона. И вот его судья обязан исполнять. А значит, при выборе меры пресечения должен опираться только на ДОКАЗАТЕЛЬСТВА того, что человек действительно может повлиять на ход следствия. В данном случае, на доказательства того, что Ирина Бойцова собиралась предпринять попытки к уничтожению улик, и что она действительно будет иметь возможность уничтожить их при домашнем аресте (но не имеет такой возможности находясь в СИЗО). Не знаем как читателям, а в нашей редакции никому не удалось даже представить, как могли бы выглядеть такие доказательства. Не значит ли это, что их не было и у суда? И что решение было принято просто «по накатанной»? С использованием привычной формулировки, которая используется от дела к делу?

А ведь таких ситуаций – множество. Они возникают в стране чуть ли не каждый день. И зачастую, если вопрос доходит до Европейского суда, он признает многие судебные решения нарушающими права человека. Вот только судей, которые принимали эти решения, никто не отстраняет от работы.

В итоге решениям, принятым без ориентировки на действующий закон, придается вид законности и дальше вся процедура кажется тоже законной. Хотя, по сути, выходит, что все дело строится на незаконном фундаменте.

И о каком доверии к правовой системе страны можно говорить в такой ситуации? А недоверие к правовой системе – это, по сути, недоверие к власти. Неужели это то, что нужно государству?

Роза Самойлова