Экономика и коронавирус. Кто выжил?

По завершении эпидемии коронавируса, охватившей практически всю планету, экономисты всего мира стали анализировать воздействие её на мировую экономику, на экономику отдельных стран и развитие отдельных отраслей.

Кризис так или иначе затронул все отрасли и все страны во всем мире. Одни отрасли пострадали напрямую: транспорт, туризм, развлечения и досуг, спорт, гостиницы. Другие отрасли понесли ущерб из-за связи с этими отраслями и из-за общего падения спроса.

Ряд отраслей вообще не пострадал, и список таких удачных отраслей зависит от структуры экономики отдельных стран. В России, например, к ним относятся информационная сфера и связь, строительство, сельское и лесное хозяйство, коммунальные услуги, финансы и страхование .

Воздействие Covid-19 на страны и отрасли

Более подробное рассмотрение дифференцированного воздействия коронавируса на страны и отрасли сразу показывает, что особое поражение нанёс вирус странам с высокой долей доходов от туризма и от транзита. В целом за 2020 г. туристический поток снизился на 74% или на 1 млрд. человек. Но тут не всё так просто.

В целом восстановление мировой туристической отрасли оказалось неполным и прошло за счёт богатых стран и богатых туристов. Наибольшие относительные потери и самое медленное восстановление туризма идет по странам Африки.

Пятерка стран с наибольшими доходами от путешествий и туризма в 2019 году (по отношению к их ВВП) так и осталась впереди всех в 2022 г. Это – США, Китай, Германия, Япония и Великобритания. А у немного отстающей от первой пятёрки Франции, которая была первой по численности иностранных туристов, доходы от туризма заметно просели. Она традиционно зарабатывала больше на численности, чем на средних тратах одного туриста. Аналогичные процессы имели место у входящих в первую десятку Италии, Испании, Мексики и Индии. Тем не менее, среди городов первым по доходам от туристов после эпидемии стал Париж.

На первое место с отрывом от всех других территорий вышла Европа. Уже из-за одного этого у европейцев должно быть более «мягкое» отношение к коронавирусу, чем у граждан других стран.

Единственное «тёмное пятно», омрачающее эту европейскую радость – последовавшее вслед за эпидемией снижение потока в страны Европы российских туристов. В период эпидемии это сокращение началось, а из-за антироссийских санкций продолжилось. В 2019 году Германию посетили 1,42 млн. россиян, Италию — 1,36 млн., Испанию — 1,06 млн., Грецию — 0,9 млн., Франция и Чехия приняли по 0,6 млн. В сумме по всем странам – около 8 млн. туристов . Они потратили 36 млрд. долларов. В 2022 г. поток российских туристов в Европу сократился в 10 раз . И в ближайшие годы он вряд ли восстановится.

Общее падение производительности труда

Относительно неожиданно сказалась пандемия на общем для всей мировой экономики показателе – производительности труда.

Безусловно, отрицательным оно было из-за понижения спроса. В условиях неопределённости будущего сокращались инвестиции фирм, не внедрялось новое оборудование, которое могло бы способствовать повышению производительности труда и техники.

Однако при этом положительный эффект эпидемии на производительность труда шел в основном через всплеск использования цифровых технологий для внедрения работы «на удалёнке». О том, что шок пандемии ускорил процесс внедрения цифровых технологий, свидетельствуют результаты исследований по странам Евросоюза.

Одновременно выявились препятствия к внедрению цифровых технологий, преодолеть которые бизнес самостоятельно не может. Кроме значительных инвестиций в эти технологии, необходим был приток высококвалифицированных кадров, что находится за пределами возможности коммерческих организаций . Необходимы значительные государственные инвестиции в данную сферу для того, чтобы бизнес смог решить данную проблему. Эта же государственная помощь необходима для преодоления ещё одного препятствия.

Уровни квалификации у взаимодействующих между собой фирм не одного уровня. В одной фирме находились ресурсы и возможности для перевода части кадров на работу дома, на обеспечение оснащённых рабочих мест и надежной коммуникации, у другой подобный потенциал отсутствовал. До эпидемии на этот фактор, сдерживающий рост производительности труда, практически не обращали внимания. Одним из последствий эпидемии стало то, что в долговременном взаимодействии коммерческих партнеров стали появляться элементы взаимопомощи в сфере цифровых технологий .

Резкое сокращение личных контактов показало, что традиционное их использование сдерживало рост производительности труда за счёт высокого уровня трансакционных издержек.

Роль мер государственной поддержки

В каждой стране применялись свои меры поддержки предпринимателей в сложившихся кризисных условиях. В подавляющем большинстве своем они были ориентированы на восстановление прежнего порядка вещей. Всем казалось, что если вернуться из 2021 года в 2018 г., то это было бы хорошо. Но по ходу эпидемии произошло несколько процессов, в результате которых развитие мировой экономики стало необратимым.

Ещё один фактор воздействия пандемии – «чистка», которую реализовала пандемия, убирая с рынка фирмы с низкой производительностью труда. Полезное для экономического развития усиление конкуренции, уход с рынка неэффективных компаний сдерживали неадекватные меры государственной поддержки бизнеса. Наиболее показательный пример такой неоправданной поддержки – дотации и субсидии ресторанному бизнесу. Люди перестали ходить в рестораны, а деньги от государства доставались не им, а владельцам пустующих ресторанов. Причина этому – в надеждах на быстрое прекращение эпидемии.

Никто не прислушивался к мнениям ведущих экономистов мира (высказанным непосредственно перед началом эпидемии) относительно того, что меры государственной поддержки вызывают привыкание, и более серьёзный спад будет наблюдаться, когда кризисные явления пройдут, и меры поддержки придется отменять.

Можно высказать предположение, что последующий всплеск русофобии и провокации, приведшие к необходимости специальной военной операции на Украине, были во многом простимулированы тем, что меры поддержки бизнеса, рассчитанные лишь на время эпидемии, стали отменять. Чтобы это мое предположение превратилось в утверждение, необходимы, разумеется, дальнейшие эмпирические исследования.

Но несомненным является то, что мерами государственной поддержки спровоцировали снижение конкуренции и (как это и следовало ожидать) снижение производительности труда, о чем речь шла выше. Падение производительности труда со всей очевидностью привело к повышению спроса на рабочую силу. И естественный результат этого – общемировой дефицит кадров: от врачей до слесарей. Такого последствия эпидемии коронавируса никто не предполагал.

Глава Центробанка Эльвира Набиуллина назвала острую нехватку кадров главной проблемой национальной экономики России. Но наша страна не одинока.

В ноябре 2023 г. количество вакансий на рынке труда США по данным Торговой палаты составило 9,6 млн., а численность безработных – 6,4 млн. человек. Если бы все безработные нашли себе места работы, все равно бы осталось 3,2 млн. незанятых рабочих мест. В 2030 г. только в обрабатывающей промышленности США незанятыми могут оказаться 2,1 млн. рабочих мест, что нанесет экономике страны ущерб в 1 трлн. долларов.

Число занятых в конце 2023 года в России достигло 74,2 млн человек, Безработица к тому моменту снизилась до 3,2% или 2,4 млн чел. По оценкам Института экономики РАН нехватка работников в российской экономике в 2023 году составила 4,8 млн человек. То есть мгновенное трудоустройство всех безработных России сократит дефицит рабочей силы лишь наполовину.

Вроде бы американские и российские проблемы с нехваткой работников примерно одинаковы. Но это – если не учитывать то, что в российской экономике занятых 74,2 млн человек, а в экономике США – 161 млн чел. или в 2,17 раза больше. Поэтому 2,4 млн оставшихся вакансий для России означают существенно более серьёзную проблему, чем 2,1 млн для экономики США. Дополнительные проблемы для России принесены санкциями, выполнением оборонного заказа и отчасти – уходом в армию лиц наиболее трудоспособного возраста.

По завершении пандемии на рынок вышли тысячи новых компаний, что снизило опасения потерять работу: новое место работы стало значительно проще найти. Казалось, самое время прекратить выплачивать пособия по безработице. Но так нельзя сделать в силу сложившихся социальных привычек и отношений.

В вышедшем ещё в начале пандемии сборнике статей российских экономистов либерального направления недооценивался объём будущей потребности государственной помощи бизнесу . Более того, авторы полагали, что мировая экономика по структуре вернётся к своему прежнему состоянию.

Но, как уже говорилось, к прежнему своему состоянию экономика уже не вернётся, об этом пишут многие исследователи.

Люди привыкают меньше путешествовать и больше сидеть дома. В результате страдает транспорт и курортные услуги. Но не только – кинотеатры умирают, расцветают стриминговые сервисы и производство компьютерных игр. Рывок сделан в производстве приборов, формирующих виртуальную реальность. В ней теперь можно оказаться, не выходя из дома.

Остановимся далее лишь на трех обстоятельствах, не допускающих такой возврат.

Прилипчивая «удалёнка»

По завершении эпидемии работа удалённо на дому несколько сократилась, но ни в одной стране мира она не уменьшилась до прежнего уровня. Вакансий с возможностью удаленной работы на LinkedIn сейчас около 18% от общего числа, или в 8 раз больше, чем в начале пандемии. В США 7,1% работников работает удаленно. В пик эпидемии их было 15,4%, а в 2018 г. — всего 5,2%. То есть рост на 36 процентных пунктов.

И дело даже не в том, что численность работающих «на удалёнке» увеличилась на долгое время. Более важное последствие состоит в том, что начали различать профессии, допускающие такую работу, и те, где она недопустима в принципе . Зарплаты в первой категории всегда будут ниже, чем во второй. Появился новый критерий выбора места работы – можно или нет работать удалённо.

После эпидемии работники стали отказываться возвращаться на свои рабочие места в офисах с постоянным присутствием. Угрозы увольнения не смогли исправить ситуацию даже в США, где за место работы держатся больше, чем где-либо. Это усугубляло общемировой дефицит кадров.

В США на этот процесс накладываются ещё и массовые увольнения сотрудников. В 2021 году заявления об увольнении по собственному желанию подали 47,8 млн. чел. (30% занятых), в 2022 г. – более 50 млн. (31%), за 9 месяцев 2023 г. – 30,5 млн. работающих (19%). Такого уровня текучести кадров никогда не было в истории экономики США.

Преимущества «легитимного насилия»

На симпозиуме «Пути России. Биополитика и солидарность» в Московской высшей школе социальных и экономических наук сотрудник Экспертного института социальных исследований Глеб Кузнецов сделал доклад «Горе побежденным? Мир ковид-бенефициаров и ковид-аутсайдеров». Главным бенефициаром, выигравшим от эпидемии коронавируса, он назвал государство, расширившее возможности применять «легитимное насилие»: не обслуживать людей без масок, запрещать собрания и т.п.

Финансист Андрей Корбут там же в докладе «COVID-19 и проблема следования (санитарным) правилам» выдвинул мысль о придании нового смысла категории «норма поведения». До эпидемии понимание принятия людьми различных норм поведения сводилось к дилемме «соблюдать/не соблюдать». Во время эпидемии появилась «серая зона» – формальное соблюдение правил (типа ношения маски на подбородке или посещения магазина в маске, когда прекрасно знаешь, что ты больной). Впереди ожидается много мер по сужению «серой зоны».

Многие государства изменили законодательство о чрезвычайных ситуациях, выборах, митингах и собраниях. В некоторых странах фактически введено новое понимание свободы слова, передвижений и протестов.

Чаще всего эти меры принимались в связи с конкретными обстоятельствами. Но они останутся теперь надолго и распространятся на другие жизненные сферы. Сложно себе представить страну, где отлавливают на улицах людей с повышенной температурой и одновременно предоставлена полная свобода бизнесу. Как бы то ни было, роль государства в экономике и общественной жизни будет возрастать.

Подорванное общее здоровье

Общеизвестно, что наибольший выигрыш от эпидемии коронавируса получила фармацевтическая отрасль. Ей принесли сотни миллиардов долларов только вакцинирование миллиардов пациентов и конкуренция на рынке вакцин. Одновременно фармацевтические компании с помощью коронавируса получили новые рынки лечения постковидных осложнений в функционировании нервной системы и в работе мозга.
Упомяну два основных фактора, которые, по моему мнению, объективно и значительно поднимут потребность в новых лекарствах: чрезмерное увеличение силы иммунной системы и миелинопатия.

Не следует пугаться, поясню, что это такое. Одно из последствий для человека, переболевшего коронавирусом, состоит в понижении иммунитета. Но со временем иммунитет восстанавливается, зачастую иммунная система организма становится настолько сильной, что её реакция приводит к новым осложнениям в функционировании органов и систем человеческого организма. Всё это можно назвать разрегулировкой иммунитета. Потребуются новые исследования и опыты, результаты которых станут базой для создания новых тысяч лекарств.

Теперь очень кратко о миелинопатии, одном из постковидных осложнений. У нервных клеток есть два вида отростков – короткие разветвлённые дендриты, для получения (сбора) импульсов от других нервных клеток, и очень длинные аксоны, передающие импульсы другим клеткам. В головном и спинном мозге почти все аксоны покрыты миелином (липидным веществом), примерная аналогия которому – изоляция электрических проводов.

Установлено, что чем тяжелее пациент переболел коронавирусом, тем значительнее у него падение количества миелина. Содержание миелина снижается в разных структурах обоих полушарий головного мозга. В результате будут происходить нарушения и когнитивных процессов, зрения, памяти и эмоциональной сферы. Особое последствие – приступы депрессии. Причина всему этому – та же, что происходит и в результате пробоя изоляции в любой электрической системе.

Во время эпидемии отчетливо проявились проблемы отрасли, дефекты распределения медикаментов пациентам, зависимость от поставщиков иностранных активных субстанций, ценообразование на медикаменты и неэффективность систем медицинского страхования, доступа новейших препаратов к рынку, изнуряющая конкуренция фармацевтических компаний за капитал.

Ещё до эпидемии рынок лекарств сравнялся по объёмам с рынком продовольствия. Это роковое событие оказалось началом процесса, который нельзя одобрять и одновременно невозможно избежать. Разрегулирование иммунитета и дефицит миелина – подарок, который сделал коронавирус боровшимся с ним фармацевтическим компаниям. Перспективы роста этих компаний стали, разумеется, превосходными не только по этим, а также по множеству других факторов будущего ухудшения общего здоровья.

Одновременно это означает, что для экономики в целом острота дефицита лекарств превзойдёт актуальность проблем нехватки продуктов питания и воды. Критерием нищеты отдельных семей и народов станет не высокая вероятность голода, а невозможность выздороветь.

*   *   *

Подводя итог, можно сделать вывод, что после 2021 года выжили и мировая экономика, и коронавирус. Но оба соперника вынуждены жить теперь ослабленными. Причины ослабления коронавируса до уровня вируса гриппа ещё будут долго изучаться. Экономика же оказалась ослабленной (хотя и выжила) во многом из-за всеобщей надежды на возвращение в прошлое, когда без вируса было значительно лучше. А следовало бы готовиться к совсем новому будущему.

Юрий Воронов